- Благодарю. Очень предусмотрительно.
Взяла визитку и, оставив Михаила в холле, отправилась предупреить подругу.
***
Мы ехали по вечернему городу в его машине.
Он за рулём, я сбоку.
В машинах разбираюсь. Но марку его транспортного средства не знала. А когда присела на сидение, невольно сжалась от роскоши. Светлая кожа салона, вставки из дорогого дерева. И всё такое... нереальное.
Особенно поразил звук двигателя. Словно мохнатый шмель, бархатной вибрацией, ласкал и вызывал приятный трепет внутри меня.
Когда выехали на одну из главных дорог города, Михаил прибавил скорость. Меня аж вжало в сидение.
В очередной раз задала себе вопрос, что же меня толкнуло там, у развалин подойти к нему, когда он был просто художником? Безобидным художником… ни то, что сейчас…
- Ева, Вы бывали в нашем городе раньше?
- Нет. Я вообще мало где была.
- А хотите, я покажу Вам самые красивые места, что знаю поблизости?
- Сейчас? – не поняла я. Ведь уже темнело.
- Завтра. Договорились?
- Договорились, - согласилась я.
Выехали за город.
- А куда мы едем?
- На развалины, - сказал Михаил и, посмотрев на меня, улыбнулся. - Испугались?
- Пока нет. А что, уже пришло время пугаться?
- Не знаю. Всё зависит от Вас.
- Эх, если б в этой жизни что-нибудь зависело от меня…
Он вновь улыбнулся.
И почему днём не заметила, что он такой... опасный мужчина?
Машина въехала на крутую дорогу, ведущую к развалинам. Из-за большой скорости она закончилась неожиданно быстро. Но скорость водитель не сбавил. Мы промчались мимо развалин и оказались у того места, где днём я общалась, так сказать, с художником.
- Михаил, пожалуйста, давайте остановимся. Отсюда очень красивый вид на бухту, даже ночью.
Он послушно остановил машину. Мы вышли и долго смотрели на город. На море. На большую круглую луну, дорожка от которой красивой лентой вилась по воде.
- Я и забыл, какой отсюда красивый вид, - произнёс Михаил и с какой-то неописуемой болью тихо вздохнул.
А я ничего не сказала. Молча любовалась пейзажем, а на душе разливалась горечь. Порой, вот так же, спешим куда-то и не замечаем главного. Не замечаем красоту мира. Красоту своей жизни...
- Ева, Вы плачете?
- Простите. Это нервы.
И поспешила смахнуть слезу. В тот момент хотелось расправить руки, словно крылья, и полететь.
Но... но я не полетела.
Не умела.
Михаил сделал шаг в мою сторону и остановился. Не осмелился приблизиться ближе. Пересечь невидимую границу не хватило решимости. А может, врождённое чувство такта остановило.
- Поехали?
- Поехали, - согласилась я.
Мы сели в машину и вскоре оказались у того самого забора, за которым, как в шутку предположила, находился партийный санаторий. Михаил нажал на кнопку брелка, что висел в связке его ключей, и массивные кованые ворота перед нами начали плавно раскрываться.
За воротами была извилистая дорога к трехэтажному дому. Дворцу.
- Что это за место? - растерянно спросила его.
- Мой дом, - сухой ответ поражал скромностью.
- А зачем такой огромный? У Вас большая семья? Мне-то и в трёхкомнатной квартире тоскливо. А здесь, без семьи, я бы взвыла.
- А я и вою, - тихо сказал Михаил, и у меня по спине пошли мурашки.
Спрашивать про его семью не хотелось.
Про свою тоже не любила говорить. Все эти разговоры схожи с разрезанием плоти без наркоза. Разрежет сострадалец своим вопросом о семье мне грудную клетку. Увидит моё сердце всё ещё живое, взгрустнёт, жалея меня, и отступит. А я беру нити и зашиваю себя. Чтоб эта дыра, что в груди моей, не сквозила в душу стужу.
- Михаил, простите. Я лишнее сказала.
- Всё нормально. Не всё так плохо у меня, как может показаться. И я Вам сейчас покажу, ради чего продолжаю жить.
Мы подъехали к дому, вышли из машины и едва сделали несколько шагов, как парадные двери распахнулись. Мужчина средних лет, судя по всему, из числа прислуги, услужливо впустил нас в дом.
- Добрый вечер, Михаил Викторович.
- Добрый, - Михаил подвёл меня к мужчине и произнёс. - Ева, позвольте Вам представить одного из обитателей моего дома - Сергей.
- Здравствуйте, Сергей, - произнесла я.
- Здравствуйте, Ева, - услышала в ответ.
- Серёж, насчёт ужина распоряжение давать не нужно. За гостьей поухаживаю сам.
- Хорошо, - сказал Сергей и откланялся.
- Прошу, не смущайтесь, - попросил Михаил, поняв моё состояние.
Я лишь кивком пообещала так эмоционально-пришибленно не реагировать на помпезную обстановку и уклад в этом доме.
- Я обещал Вам показать картины. Пойдёмте со мной, - напомнил Михаил.
Прошли по длинному коридору, поднялись по широкой лестнице на третий этаж, вновь по коридору и оказались напротив дверей.