– На этот раз Черный Вдовец подобрал новую супругу на помойке, – одна из дам, поднесла к глазам лорнет и сделала брови домиком. – Бедняжка. Хоть напоследок поживет как человек.
– Может быть, этой повезет больше, – с притворным сочувствием вздохнула вторая. – Но я слышала, за Бастельеро сватали мефрау Вебер…
О великий Ктулху, во что я влипла! Ладно, змеюки завистливые, но муж по прозванию Черный Вдовец! Сколько жен он уже похоронил? Надеюсь, он их хотя бы не ест… Может, еще не поздно сбежать? Вот только если супруг ее догонит…
Спокойствие, главное – спокойствие. Наверняка змеюки просто ее пугают, а на самом деле не все так ужасно. Вряд ли Людвиг превращается в самку каракурта, это было бы слишком даже для «это магия, детка».
В задней комнате мадам Шанталь сдала Ринку стайке помощниц.
Первым делом ее измерили, а затем раздели и засунули в ванну. Здоровенную, на львиных лапах. Кстати, водопровод здешней цивилизации тоже был известен. Даже с горячей водой! А вот химические ароматизаторы – нет, и это было плюсом.
Ей промыли голову травяным отваром (ромашка, мята, вербена и что-то еще), ее всю намазали кремами, завернули в горячее льняное полотенце и усадили перед зеркалом.
– У вашей светлости изумительные волосы, так жаль, что короткие! – вздохнул средних лет южанин, обилием кружев и томностью похожий на гея-стилиста. – Но вам не о чем волноваться, мэтр Джованни сотворит для вас чудо, и вы будете самой прекрасной фрау во всей столице! Ах, как это романтично!..
Ринка еле удержалась, чтобы не сказать какую-нибудь резкость. Романтично? Конечно, жуть как романтично! Черный вдовец женился на бродяжке. Читайте завтра во всех газетах столицы. Черт бы подрал местные заморочки!
Но вместо резкости она улыбнулась южанину:
– Сам мэтр Джованни? Мне повезло.
Тот просиял и принялся колдовать над ее прической, попутно делясь сплетнями. Запомнить имена Ринка даже не пыталась, только время от времени угукала.
– …будете осторожны! Мобили чрезвычайно опасны! Вы же не водите мобиль, фрау Бастельеро? И не пробуйте, упаси вас Единый… такая трагедия! Герцог был безутешен…
«Болтун – находка для шпиона», – подумала Ринка, пытаясь вычленить из щебета метра Джованни еще что-то про покойную жену (жен?) Людвига. Но больше ничего, кроме ее пристрастия к атласным туфелькам, изумрудам и мобилям бриттской марки «Драккар», выловить не удалось.
– Герцога обвиняли в ее смерти?
– Ах, не стоит обращать внимание на досужие домыслы! Герцог Бастельеро прекрасный, прекрасный человек! Не слушайте никого, прелестная фрау, уж вы-то точно растопите его ледяное сердце. Вы так милы и невинны… еще сделаем локон вот тут… и немножко ресницы… посмотрите, посмотрите же!
Мэтр развернул ее кресло к зеркалу, и Ринка обомлела.
Это магия?
Из зеркала на нее смотрела принцесса. Фарфоровая. С огромными серо-зелеными глазищами, нежным румянцем на скулах, густыми блестящими волосами, собранными в низкий узел и выпущенными на висках. Элегантная простота. Как? Ладно, прическа и макияж, но ее светло-пепельные волосы никогда не имели такого изысканного оттенка!
– Вы – волшебник, мэтр Джованни.
Южанин польщенно улыбнулся, поцеловал ей руку и крикнул:
– Мадам Шанталь!
Но вместо мадам Шанталь в комнату заглянула одна из ее помощниц.
– Это для вашей светлости, – она заторможенно сделала книксен и протянула Рине конверт на подносе.
Машинально взяв его, Рина собралась спросить, от кого – но девушка уже сбежала.
Странно. Зачем Людвигу писать ей записки? Явно же от него, никто больше о ней не знает… – подумала она, разворачивая бумагу.
«Приветствую вас, драгоценнейшая Агриппина», – прочитала она на чистейшем русском языке.
На русском?! Нет, наверняка показалось!..
Ринка усилием воли заставила руки не дрожать, кинула взгляд на мэтра Джованни – и едва не заорала от страха. Южанин так и стоял рядом, невидяще глядя поверх ее головы и бессмысленно улыбаясь.
Это – магия? Но зачем, кто?..
«Я рад, что ваше путешествие прошло удачно, и приношу глубочайшие извинения за то, что не сумел встретить вас, и вы попали в руки герцога Бастельеро. Поверьте, вам совершенно нечего бояться. Главное, не вздумайте злить его или пытаться сбежать. Ни одна из герцогских жен не погибла в первую брачную ночь, и если вы будете осторожны и благоразумны, то в ближайшее время вам ничто не угрожает.
Также прошу прощения, что не представляюсь до нашей с вами личной встречи. Вам пока лучше не знать моего имени, но будьте уверены: я заинтересован в вашем благополучии и приложу все усилия к тому, чтобы вы как можно скорее освободились от навязанных вам обязательств.
Не волнуйтесь о вашем дорогом отце, он пока пребывает в уверенности, что вы отправились на курорт. Ваша разлука не продлится долго, обещаю вам.
Ваш, смею надеяться, друг.
П.С. Как только вы дочитаете, письмо самоуничтожится».
Вашу мать…
Выпустив бумажку из рук, Ринка ошарашенно смотрела, как та сгорает в синем бездымном пламени. И совершенно не удивилась, когда горящая бумажка коснулась ее босой ноги – легко, щекотно и без малейших признаков жара.
И только когда бумажка исчезла совсем, – Ринка наклонилась и провела пальцем по паркету, убеждаясь в отсутствии пепла, – мэтр Джованни отмер и снова позвал мадам Шанталь.
Она тут же вкатилась в комнату, а за ней – помощницы с тканями, коробками…
Ринка отстраненно подосадовала на «неизвестного доброжелателя». Если бы не записка, она бы, наверное, сумела насладиться выбором наряда. Когда-то ей безумно хотелось почувствовать себя Джулией Робертс из «Красотки», примерить сотню платьев, и чтобы вокруг все суетились и спешили ей угодить. Нормальная мечта нормальной неизбалованной девушки. Но сейчас она даже смотреть не могла на наряды, ей казалось, что ее одевают в погребальный саван.
Чертово артистическое воображение! Еще немного, и она начнет читать монолог Офелии!!!
– Мадам Шанталь, – она прервала хозяйку салона на полуслове. Все равно ж не понимала, что ей говорят. Шок, он такой шок. – Можно мне чего-нибудь сладкого? Кажется, я немного волнуюсь.
Мадам тут же заквохтала, и по мановению пухлой руки рядом с Ринкой явился поднос с крохотными пирожными.
Вкусными. Очень сладкими и очень вкусными!
– …ваша светлость не против цвета росистого луга? Конечно, можно еще лавандовый…
Чья-то рука с салфеткой поймала на лету крошку последнего пирожного, чтобы та не запачкала нечто шелковистое, во что Ринку задрапировали.
– Спасибо… я… – Ринка закашлялась, прочищая горло: от нервов она всегда хрипела и сипела. – Я всецело доверяю вашему вкусу, мадам.
Она попробовала улыбнуться, но у нее не получилось.
И черт с ней, с дипломатией. Надо немножко подумать и успокоиться, а то сейчас будет истерика. Вот мама точно бы уже кидалась посудой, вопила, топала ногами и падала в обморок, но она-то не опереточная примадонна, она – студента биофака, без пяти минут магистр. Не зря же папа и бабушка учили ее научному подходу. Вот только собрать бы мысли в кучку!
Но мысли совершенно не желали собираться ни в какую кучку. Разбегались, как тараканы. И в голове вертелось попеременно: черный вдовец, товарищ Штирлиц, кому выгодно, «в поликлинику, на опыты» и «ничего лично, все ради науки».
Друг, мать его Ктулху! С такими друзьями и врагов не надо!
Пока ее одевали и обували, Ринка старательно дышала. Ровно. И повторяла наизусть теорию биогенеза.
И даже смогла не расплакаться от растерянности и бессилия.
– Ваша светлость прекрасны. Его величество будут поражены в самое сердце, – заявила мадам Шанталь, оглядывая творение рук своих. – Мими, зеркало, быстро!
Волшебное создание в зеркале Ринка не узнала. Серебристо-зеленоватое платье что-то такое магическое сделало с ее фигурой и цветом кожи, и цветом глаз тоже, и вообще…