В приёмной материализовалась невеста моего босса. Ком подступил к горлу, ожидая какого-нибудь агрессивного выпада с её стороны — всё-таки я лапала вчера её жениха, причём довольно откровенно. Стоило бы извиниться.
Девушка прогарцевала до моего стола. На ней было длинное дорогое пальто, высоченные каблуки, а волна белых волос обрамляла красивое лицо, красно-алая помада на пухлых губах.
— К нам никого не впускать, — велела она и раздвинула полы пальто, продемонстрировав сексуальное нижнее бельё.
Голова сама собой наклонилась в бок, разглядывая невесту босса. Она так добиралась через весь город?
Довольная произведённым эффектом, красотка прошествовала в направлении кабинета. Дела-а! Чую весело мне будет с этой семейкой.
Одним сюрпризом на сегодня не ограничилось. Второй привалил ближе к вечеру в лице Андрея. Припёрся мужчина с веником, то есть с букетом цветов.
— Это ничего не меняет, — сурово посмотрела на него, разглядывая цветы.
— Выходит, буду дарить, пока не простишь.
Этот тоже перешёл на "ты". Нет уж!
— Елизавета Сергеевна, — гордо вздёрнула носик.
— Щас же, — фыркнул мужчина. — Прасковья Тулуповна. Давай, взглянем на это всё иначе, — он снова обнажил зубки. — Смотри, если бы я не притворился тогда уличным запевалой, то некому было бы вырвать тебя из лап хулиганов.
Резонно.
— Ты мог бы сказать правду после, — смотрела на него совестливо.
— Ты права, прости, — щенячий взор. Кажется сейчас ещё и заскулит для вида. — Я тебе футболку принёс, — и протянул мне свёрток.
Стало смешно:
— Что, и ждёшь от меня свою толстовку обратно?
— Лучше выбрось.
— Она ж любимая?
Он молебно улыбнулся:
— Издеваешься, да? Между прочим за враньё я расплатился этим, — ткнул себя в бок.
— Я бы ещё добавила, — уронила в ответ и села за свой стол.
Андрей плюхнулся на диван у окна. Всеми фибрами чую, как внимательно наблюдает за мной. Надо бы ограничить этот оценивающий взгляд и я знаю как:
— Ну так что за фишка такая с маскарадом?
— С другом просто на спор пошёл, — виновато буркнул мужчина, пожав плечами. — В обличии уличного певца нужно было просидеть весь день и насобирать мелочью определённую сумму.
Я лукаво улыбнулась:
— Выходит, выиграл?
— С твоей помощью, — расплылся в нагловатой улыбочке.
— Вижу, любишь спорить, — проронила я, глядя в монитор.
— Нечасто, так как спор платежом красен, а я привык отдавать.
— Неужели? Ты прямо человек чести, — и голове вдруг забегали бесенята. — А если партию в покер со мной?
— Покер?! — он подобрался, удивлённо глядя на меня.
— Считай, что это будет моей местью. Если проиграешь, я... — посмотрела на него, думая. Тут главное не прогадать. — Сделаю тебе причёску.
— В смысле? — недовольно насупился.
— Прямом. Подстригу на своё усмотрение и сутки ты должен проходить так, а после меняй причесон, как нравится.
Он напряженно захихикал, но тут же подобрался, когда двери лифта открылись, решив, что клиент. Нет, всё точно по графику — у Неверовой перерыв.
Катька, определив наличие босса сразу попыталась слинять:
— Не туда, извините, — состроила невинную рожицу.
Мне нужен свидетель, тогда этот наглец точно не отвертится.
— Погоди, Катюх, постой, — крикнула ей в последние секунды. — Иди сюда.
Неверова профессионально остановила закрытие дверей и настороженно прошла к нам. Заискивающе и немного пугливо кивнула Андрею. Тот даже не удосужился встать для приветствия дамы. Всё-таки хамло.
— Кать, нам нужно твоё подтверждение, — идея мне начинала нравиться всё больше.
— В чём?
— В споре — партия в покер. Если я выиграю, то поменяю этому молодому человеку имидж, — пренебрежительно кивнула в сторону Андрея.
Катя округлила глаза.
— Между прочим, я люблю свой стиль, — мужчина продолжал нерешительно созерцать меня, напряженно думая.
— Неужели испугался, что девчонка выиграет? — с вызовом протянула я.
Ой, зря!
Псевдоотребье хищно оскалился и вдруг поднялся с дивана и приблизился ко мне впритык.
— Хорошо. Твой выигрыш — мои волосы, мой выигрыш и... — бес и похоть мелькнули в его угольных глазах. — И ты переспишь со мной.
Катя закашлялась, а я в шоке отстранилась:
— Ты не обалдел ли? — аж задохнулась от его запроса и рефлекторно сжала ворот своей блузки.
— А что? Или струсила? — теперь он смотрит с вызовом.