МИФОЛОГИЯ
Пегас начинал, к примеру,простым боевым конём —помог одолеть Химерутому, кто сидел на нём.
Стоптал ее с полнаскока,нахрапом ошеломив.Сказать не могу, насколькомне нравится этот миф!
Эллада от нас – далече.К тому же с теченьем днейпегасы пошли помельче,страшилища – покрупней.
Пропорции и размерыиные, чем в старину:химеры – так уж химеры,аж морда на всю страну!
Пугайся их, не пугайся,но древле, теперь и впредьиначе как на ПегасеХимеру не одолеть.
* * *
Я волнуюсь, читая стихи:не слова, а прозрачные слёзы!Все твердят, что пришли от сохи,что вчера ещё слезли с берёзы.
О родной вспоминают стезе,где зады поросли лопухами.Так и видят себя в картузеи в рубахе с шестью петухами.
И живут, разрывая сердцапод трамвайно-троллейбусный грохот.Эх, найти бы того подлеца,что насильно отправил их в город!
Я найду его. Зол и речист,я прорвусь через сто кабинетов.Я в лицо ему брошу: «Садист!Ты за что же так мучишь поэтов?
Ты же слышишь, как стонет стило!Здесь их жизнь и больна, и кабальна!Отпусти ты их с миром в село.Посади ты их там на комбайны...»
ПЛОВЕЦ
Что с классиком меня роднило?Я гимны звучные слагали, правя тяжкое кормило,челна ветрило напрягал.Hо вихорь злой взревел в фиорде,и мне, Господнему рабу,ветрилой хрястнуло по морде,потом кормилой по горбу...
ПРОЗАИК
Проклятый быт, старания утроив,мне сочинять мешает не впервые.Не успеваю полюбить героев.В итоге – падлы. Прямо как живые.
ПАМЯТHИК
Exegi monumentum
Здесь памятник стоял – превыше пирамиды,но по нему прошла народная тропа.Из праха чуть видны чугунные ланиты,а метрах в двадцати – чугунная стопа.Здесь памятник стоял – куда прочнее меди,красуясь на манер известного столпа.Hо что же от меня останется в предмете,когда по мне пройдет народная тропа?
РИФМА
Событья, факты, вереницы числ —всё ерунда, но вот в житейском гамедва слова перекликнутся слогами —и мир внезапно обретает смысл.
* * *
Возопишь, ударяя в грудь,или в рот наберешь воды —обязательно с кем-нибудьненароком сомкнешь ряды.И такого наговорят —не докажешь ведь ни хрена…У меня один только ряд.И шеренга – тоже одна.
КЛАССИКИ И СОВРЕМЕННИКИ
Какое счастье: при свечетворить во славу русской речии лечь на снег у Черной речкипри секунданте и враче!Ни секунданта, ни врача —убит каким-то нижним чиномпо незначительным причинам,а то и вовсе сгоряча...
* * *
Слова – достойны, речи – гладки,и всё не врубимся в одно:что гений – это недостатки,каких нам сроду не дано.Дразня, круглятся, что орехи,из безупречной шелухиих гениальные огрехии гениальные грехи.
ПРОЗА
Убить героя – значит пощадить.Заметьте: чем талантливей прозаик,тем он героя медленней пронзаетсобытьями, затем чтоб ощутитьв подробностях и боль его, и трепет.Так вот: дышу надеждою простой,что жизнь мою задумывал и лепитне Достоевский. Даже не Толстой.
* * *
Да, вырождается москаль:утрачен стыд, барыш возжаждан.И мне твердят: «Не зубоскаль,но исправляй своих сограждан!»Легко сказать! Грустят в пылиКрылов, Державин… Если дажеони исправить не смогли —то мне-то, грешному, куда же!
* * *
В соседней камере спросииль у омонов:писатель, скажут, на Руси —один Лимонов.У остальных и стиль, и прыть,и морды глаже,но как-то не за что «закрыть» —не за слова же!
* * *
Тот – писатель, кто полезен.
Владимир Маяковский
В нашем нынешнем дерьме,громоздящемся бугристо,тот писатель, кто в тюрьме.Остальные – беллетристы.