Затем хочется мне, пусть с опозданием, поблагодарить одну из преданнейших учениц Василия Робертовича — Наталью Петровну Колпенскую, — как бы посвятив ей этот запоздалый очерк. Как сейчас слышу легкий стук ее каблучков, когда она, накинув на себя шубку, водила меня из корпуса в корпус здания Тимирязевки, неутомимо знакомя с сотрудниками и учениками Вильямса. Наталья Петровна, как и Василий Робертович, обладала чувством юмора, что значительно облегчило мне знакомство и общение с ее сослуживцами. Устные воспоминания их о своем учителе я старался записывать как можно точнее, детальнее, что было для меня далеко не просто: магнитофонов в ту пору еще не водилось, а стенографии я не знаю.
Я немало сейчас колебался — чье воспоминание поместить первым, и остановился на самом длинном. Оно принадлежит профессору Михаилу Григорьевичу Чижевскому и похоже скорее на его биографию, впрочем тесно связанную с Тимирязевской академией и лично с Василием Робертовичем Вильямсом. Записана она мною как очерк, в котором Чижевский говорит о себе в третьем лице. Текст несколько суховат, а в отдельных местах явно тенденциозен — там, где дело касается враждебной Чижевскому реакционной профессуры двадцатых годов или противников учения Вильямса в тридцатые годы, но все-таки достаточно достоверен и основателен.
Остальные воспоминания так или иначе дополняют этот большой очерк, дорисовывают портрет Василия Робертовича, знакомят нас и с его домашним бытом.
Профессор Чижевский Михаил Григорьевич. Директор Почвенно-агрономической станции. При жизни В. Р. Вильямса — замдиректора.
М. Г. Чижевский, рабочий из Гомеля, приехал в 1919 году в Москву. Он был в шинели, только что демобилизовался, Москва встретила его голодом, мерзлой брюквой вместо хлеба, пустыми квартирами в инее, в которые можно было без помехи зайти и не найти там ни крошки съестного.
Чижевский поступил в Петровскую сельскохозяйственную академию, которая как раз в те годы в значительной степени меняла свой учащийся состав. В академию пришло пять тысяч новых студентов — рабочие, сыновья сельских учителей, пастухи, батраки. Сразу же начались битвы со старым студенчеством, принадлежащим к привилегированным классам. На первых порах эти битвы кончились победой реакционного, или, как его называли, белогвардейского, студенчества. Представители его завоевали большинство в Исполбюро, что имело значение и для составления учебных планов, и для распределения стипендий, и пр. Кроме того, представители Исполбюро входили в Правление академии.
Пролетарское студенчество победило только через три года, в 1921—22 гг. Именно тогда было выбрано свое Исполбюро.
Стычки с «белогвардейцами» переходили иной раз в потасовки. Страсти разгорались главным образом на собраниях. Однажды «белогвардейцев» выгнали из химической лаборатории. Наряду с этим, конечно, велась и серьезная работа, связанная как с учебой, так и с самоуправлением академии. Пролетарские студенты встречались с Вильямсом и всегда получали от него ободрение, советы, помощь.
В 1922 году Вильямса выдвинули в руководство академии. Вильямс начал ожесточенную борьбу с реакционными силами академии. В лекциях Вильямс указывал на необходимость плановой организации сельскохозяйственного производства. Это будило мысль студентов. Многие из тогдашних студентов впоследствии выдвинулись, стали учеными, государственными деятелями.
В те годы были основаны предметные комиссии на факультетах, состоящие из студентов, которые ограничили абсолютную власть «феодалов» — заведующих кафедрами и деканов. Предметные комиссии рассматривали учебные планы, программы, принимали участие в выдвижении и утверждении аспирантов.
Вильямс тогда поставил задачу перед пролетарским студенчеством: овладение командными высотами в науке. Прежде в аспирантуру выдвигали единолично заведующие кафедрами. Эта традиция была сломана.
Чижевский, только что кончивший академию, был выдвинут с помощью студенческой фракции практикантом на опытное поле, где всем руководил Алексей Григорьевич Дояренко, тогдашний заведующий кафедрой земледелия. Это был уже 1924 год, но Дояренко продолжал утверждать, что «умная голова мужика-хозяина сама выбирает из короба агрономии то, что ему надо на 10 гектарах». Типичная кулацкая установка!