Вариант Цвейга:
И вдруг тут же в каморке, вместо ковчега законной радости — отныне их любовь не преступна! — к молодым людям подплыл моллюск отвращения. Они остро чувствуют, что признание мосье Капилляра, разрубив жуткую опасность их противоестественной связи, разрубило самую связь: Осмос и Диффузия перестают вожделеть друг к другу.
Осмос твердыми шагами уезжает из каморки в Америку.
Гражданин Амфитеатроватов развлекается тем, что посылает в научно-популярные журналы запросы. Два каких-нибудь вопроса посылает во все такие журналы одновременно. Ответы на них в соответствующих отделах «Живая связь», «Ответы читателям», «Почтовый ящик», «Наши ответы» и т. д. примерно таковы:
Журнал «Вестник знания»: 1. Вопрос о любви и ревности — слишком обширная тема для короткого, но исчерпывающего ответа. 2. При нормальном пищеварении отрыжки быть не должно.
«Наука и техника»: 1. По вопросу о любви и ревности смотри книгу проф. Реванш «Биология, физиология, социология и психопатология любви», изд. «Красная газета». 2. При исправном пищеварении отрыжки обычно не бывает.
«Искра»: 1. Вопросу о любви и ревности в современном быту посвятим специальную статью в одном из ближайших номеров журнала. 2. Отрыжка бывает при некоторых неисправностях пищеварения.
«Гигиена и здоровье рабочей семьи»: 1. По вопросу о любви и ревности смотри статью проф. Залкинда «Социальные посылки любви» в № 23 нашего журнала за 1925 год. 2. Отрыжка свидетельствует о некоторых ненормальностях пищеварения.
«Хочу все знать»: 1. См. ответ № 13 подписчику № 1023 в № 21 нашего журнала за 1929 год. 2. См. ответ № 31 подписчику № 3201 в № 12 нашего журнала за 1929 год.
Местная газета. Консультационный отдел: 1. По вопросу о любви и ревности смотри… (стертая печать). 2. Отрыжка после еды бывает… (не допечатано).
Чтобы крысы в амбаре не поели картошку, ее обкладывают репейником, который они не любят — берегут свою шкурку.
Прямая кишка жизни.
Про иностранные книжки:
— Должно, вверх ногами написано.
Сидела недвижно, шевелились лишь губы. К груди был приколот коленкоровый букетик фиалок, под электричеством выглядевший железным.
«Как на памятнике!» — думал Ефрем.
И даже сравнение это, в другое время — смешное бы, — сейчас нелепостью своей пугало.
Редакционный работник говорит, разделяя свою речь знаками препинания: «Вы — запятая — товарищ — запятая — не следите за периодической комсомольской печатью — точка абзац тире — обратитесь — запятая — товарищ — запятая — туда-то — двоеточие…»
Получив очередной том «Литературной энциклопедии», читаю: «Мировая скорбь» — см. «Скорбь мировая».
Это значит — придется терпеть еще минимум два тома.
Известный востоковед Б. имел привычку спрашивать у студентов, что привело их на восточный факультет. Однажды к нему пришел студент, у которого вся голова была обмотана бинтом. Профессор обратился к нему с обычным своим вопросом: «А вас что привело на наш факультет?»
Уши у того были завязаны, и, не расслышав, он решил, что профессор спрашивает, что с его головой:
— Это меня ломовик оглоблей…
— А, тогда понятно.
Петергоф. Балтийская осень. Серое небо за черными деревьями.
Первые морозы, но на танкодроме — запах болота, развороченного танками.
Поет в вагоне женщина с ребенком, поет трогательную песню о Кате, ее любовнике, о ребенке, о том, как она поехала в город искать обманщика, скиталась год по панелям, научилась пить русскую горькую и, встретив однажды своего полюбовника, убила его.
Комроты Шипицын ищет эту певицу по всем вагонам, но она уже вышла из поезда.
Девушка в военной парикмахерской нежно и бережно обращается с головами и лицами молодых танкистов, у которых только еще начала расти борода.
Когда его брила девушка, он, разрезвившись, попробовал посвистать, но она легонько шлепнула его по губам.
Красный кирпичный поселок. Розовые облака на зимнем закате. Очень прозрачный воздух. Затем сумерки, как бы с мелким порошком в воздухе.
Поезд. За окном первый снежок выпал ночью. Сейчас чудесное утро. Кучи камней и кирпичного лома у железнодорожного полотна припорошены снегом — каждый камень отдельно сверху покрыт немножко.