— Ого! — сказал наконец журналист. — Любопытно! Вы мне позволите это занести в блокнот?
— Конечно, конечно! — заторопился Лев Григорьевич, забывши про то, что еще недавно собирался третировать журналиста за неопытность и младость. — Но это далеко не все, дорогой товарищ! Переверните страницу. Читайте. Будут приобретены гусеничные тракторы-вездеходы и моторные катера в качестве местного транспорта, земного и водного. Главное же… нет, вы обратите внимание!.. смета должна быть реализована не когда-то там, а в продолжение нынешнего и будущего года! Чувствуете?
— Поздравляю! — искренне восхитился журналист. — Пожалуй, мне стоит приехать сюда будущим летом, в разгар работ?
— Разумеется, приезжайте! Будем очень рады! — гостеприимно пригласил старший йодник. — А теперь ответьте, голубчик, — в голос его вкралась нежность, — ответьте мне, как называется подобное мероприятие?
— Оживлением края, — серьезно ответил журналист, продолжая изучать смету. — Индустриализация острова.
Лев Григорьевич торжествовал.
— Вы понимаете, какое это великое дело для местного населения? Колонистов ждут неслыханные перемены! Никто из них и не подозревает, что в тот самый момент, когда мы с Егором Егорычем сошли на берег, вместе с нами пришла сюда настоящая жизнь. Мало сказать — пришла: ворвалась! Разве можно считать жизнью предыдущее прозябание? Отныне этот почти что необитаемый остров начнет превращаться в бойкий промышленный центр, и виновники этого — мы с Егором Егорычем!
Осчастливленный двойным и столь пышным упоминанием своего имени, Егор Егорыч не возгордился, не просиял, — он снова уже хлопотал у плиты, под которую во время этой беседы хозяйка успела не раз подложить торфа, бесшумно входя и выходя из кухни. Кто знает, слышала ли она — чем и как собирались облагодетельствовать местное население, в том числе и ее, приезжие специалисты…
Наконец, Егор Егорыч снял с котелка крышку и помешал в нем ложечкой: непонятная масса кипела и брызгала. Егор Егорыч залил ее из жестяного кувшинчика столь же непонятной жидкостью и опять размешал, после чего всыпал в котелок немного соли и сахару.
Следя за этими действиями, Илья окончательно решил, что варится самая обыкновенная каша вроде перловки, и ему сразу стало неинтересно, хотя он не ел с ночи. Но вот хозяева любезно пригласили гостей к столу, все уселись, Егор Егорыч наполнил тарелки таинственной кашей, источавшей таинственный пар, и все, кроме Ильи, стали сосредоточенно ее поглощать. Илья вопросительно посмотрел на Егора Егорыча.
— Смелее, смелее! — засмеялся Егор Егорыч. — Вкусно!
— Да что это у вас, в конце концов? — Илья нерешительно зачерпнул ложкой.
— Берите, берите, после узнаете!
Каша была сладковатая, с вяжущим, чуть металлическим вкусом, немного скользкая на языке, в общем не очень чтобы очень, но и не отвратная. Пожалуй, Рассолов, склонный к экспериментированию в области кашеварения и каждое утро угощавший Илью каким-нибудь новым сортом, отнесся бы к опыту йодников с живым интересом. А что это был опыт, и опыт серьезный, стало понятно из лекции старшего йодника, которой тот наградил их вместо десерта.
Оказалось, что морские водоросли употребляются в пищу и как питательное вещество, и как острая приправа к другим блюдам, и как лекарственное средство от ревматизма, склероза, рахита, порчи зубов. Морские водоросли содержат в себе йод и витамины, которые всасываются в кровь и оздоровляют организм, излечивают его и предохраняют. В Японии, например, совершенно неизвестен зоб, мало золотушных детей и редки нервные заболевания у взрослых, легче излечивается сифилис.
— А все отчего? — воскликнул Лев Григорьевич. — Оттого, что живущие на побережье японские рыбаки, простые, небогатые люди, испокон века кушают водоросли. И оттого, что они их регулярно кушают, они не болеют…
«Почему он говорит «кушают», а не едят? — подумал Илья. — Как ни странно, он не очень интеллигентный человек, этот Лев Григорьевич… Жаль».