Курлов решил не только осуществить этот единичный опыт, но и расширить: он прикажет накопать ям по всему острову — пусть все молодые песцы будут нынче же обеспечены жильем. Такой вариант будет одновременно и научным, и производственным, и политическим актом. Он предоставит возможность местному населению заработать на рытье ям и тем привлечет колонистов на сторону пушзаповедника. Курлов закажет выкопать сто… нет, двести ям… Двести, не меньше! Средства у заповедника есть, а сэкономит Курлов на чем-нибудь другом. Да он жалованье себе готов не платить, ничего, кроме трески, не есть, пить чай без сахара, лишь бы претворить в жизнь этот план. По крайней мере, колонисты поймут, что не йодники их благодетели, а пушники. Разве не так? Море в летние месяцы тихое, водорослей выбрасывает до смешного мало. Все обещания йодников давать крупные заработки по сбору и сушке туры (так, кажется, называется эта вонючая морская капуста!) могут осуществиться только к весне и осени, когда бушуют шторма́. Весеннего йодного сезона уже нет и в помине, а до осеннего надо еще дожить. Что касается пушников, то Курлов теперь же, сегодня же примется выполнять свой проект. Колонисты увидят, что́ лучше: голословные ли посулы йодников, или же курловские реальные заработки. Так или иначе, он перехитрит йодников. Борьба их оружием!
Словом, Курлов повеселел. Еще раз любовно и благодарно взглянув на скромно жавшиеся к стене железные лопаты, он едва удержался, чтобы не пойти к больному Стахееву — объявить ему и мальчишке, что за дулю он поднесет господам йодникам! Если враг в силах быть объективен, он должен признать, что Курлов его не хуже. А йодник, выходит, не хуже Курлова?.. Почему бы и нет. Наверно, он дельный спец, у такого не грех поучиться, что Курлов, кстати, и делает. Иначе не пришла бы ему в голову мысль — привлечь колонистов на свою сторону. И на вопрос — по душе ли ему такой враг? — Митя честно ответит: «Да, по душе». Еще в Москве, читая за обедом газеты, он, помнится, недоумевал: «За что ругают деляг? Чем плох бизнесмен? По-моему, это отлично выработанный человеческий тип. Предприимчивый, энергичный, знающий свое дело и справедливо поплевывающий на все остальное. Соцстроительство только выиграет оттого, что узкий специалист не станет разбрасываться, а будет твердо и неуклонно выполнять свое дело. С размахом, с фантазией, но — только свое. И беда тем, кто ему помешает, — делец моментально даст отпор. Вот это и надо реализовать на острове, ибо пушники и йодники помешали друг другу, — следовательно, к т о к о г о!!
Курлов решил сегодня же объявить не занятым на рыбалке жителям о предстоящей завтра славной работе. Завтра десяток рабочих выйдет копать ямы. Мрачный по натуре, Курлов редко бывал радостно взволнован — возбужденность его обычно носила характер раздражения. А сегодня он чуть не прыгал от радости: пришло, пришло его время!
Не медля ни часу, Курлов отправился в становище. Прежде всего, он сообщит о новой работе тем пяти колонистам, которые служат в Госторге стражниками, и поручит им найти еще пятерых, желающих быстро и хорошо заработать. По дороге Курлов придумал соблазнительные расценки, из расчета пять или шесть рублей за трудодень.
Рабочий человек не удивляется, когда ему предлагают работу, хотя бы и с непонятной целью. Не выразили удивления и колонисты, — Курлов счел лишним объяснять смысл затеи, да они и не спрашивали. Один, которого звали Володей (сам он произносил это имя с неслыханным даже для здешних мест оканьем), задумчиво молвил:
— Больно здесь каменисто, прибавить надо бы…
— Я выберу участки помягче, — пообещал Курлов. — А попадется шифер — прибавлю. Ладно?
На это Володя промолчал. Вместо него ответила жена, одна из молодок, что шкерили на пристани рыбу:
— Ладно-сь, ладно-сь, придет.
Другой, помоложе, сказал, когда Курлов уже пошел к двери:
— Тут дядюшка Павел баял (дядюшкой Павлом звали древнейшего старика в становище), что по некоторым таким природным признакам ждет штормика небольшого. Кабы не помешал…
— А ты и уши развесил! — оборвал парня Курлов. — Какие в июне шторма!