Вызываю адъютанта и требую вернуть баб.
Через десять минут они появляются вновь. Теперь торчит и у этих, хотя любому мужику понятно, что торчать там совершенно нечего, должно быть совсем наоборот.
Приказываю бабам подготовить распоряжение о запрещении ношения колготок в рабочее время и установлении минимальной длинны юбок.
На следующий день всё повторяется, только юбки всё короче и торчит всё больше.
Разгорячённые просмотром порнухи, иностранцы кидаются на горожан, проходящих мимо кинотеатра, не разбирая пола и возраста. Понятно, что москвичи не смогли противостоять дружеским и не только объятиям, и за баксики предались разврату.
Всякие ильиничны, подрабатывающие проституцией с иностранцами, почувствовали конкуренцию и попытались задавить, стихийно возникший рынок сексуальных услуг среди коренных москвичей.
Эти проститутки написали донос товарищу Сталину о том, что НКВД самоустранилось от решения назревших проблем. Я получил выволочку и чуть было не лишился невинности от самого. Меня спасло просто чудо, а может то, что тов Сталин не из таких?
По приказу товарища Сталина мобилизовал бабский контингент НКВД на патрулирование улиц, прилегающих к Иллюзиону.
Торжественный выход сводного полка НКВД на охрану столицы от сексуальных посягательств посетил сам товарищ Сталин.
Да, было на что посмотреть, а тем более подержаться, — всё так и торчало. Товарищ Сталин не смог удержаться и чуть не упал с коня, тьфу с трибуны, когда маршировали железные шеренги бойцов НКВД, по совместительству борцов с проституцией.
Хорошо, что товарищ Ворошилов был в некотором подпитии и не обратил внимания на странную, с точки зрения тов Сталина, обмундировку бойцов НКВД.
Когда тов Ворошилов, под ручки уводил тов Сталина с плаца, где чеканили шаг и не только, железные колонны бойцов НКВД, тов Сталин задал вопрос:
— Клим, ты ничего странного не заметил?
Чего может заметить тов Ворошилов, если не просыхает который месяц?
— Чего Коба? Вроде всё в норме. Ногу тянут, шаг чеканят, равнение держат. Чего ещё?
— Одеты они как-то странно?
— Ты, Коба, от моды отстал. Теперь все так ходят.
Машина движется по улицам Москвы, бредут прохожие. Некоторые из них, особенно бабы, раздеты так, что бойцы тов Филимонова выглядят на общем фоне, как сама непорочность.
Водитель автомобиля уже насмотрелся на полуголых баб и не обращает внимания. Тов Ворошилов не обращает внимания ни на что вообще. Тов Сталин не может понять, — то ли у него какая болезнь глаз, то ли он совсем перестал соображать и ему всё только кажется. Если судить по реакции водителя и тов. Ворошилова, то ничего сверх ординарного на улицах не происходит.
В районе Иллюзиона происходит всё сверх ординарно. Проклятые иностранные порнушечники накинулись на стройные ряды борцов с проституцией и понятно, кто победил.
Проститутка тов Маленков, не в смысле ильиничных, а в смысле троцких, поставил вопрос о колготках на заседании политбюро. Оказывается он узрел надпись "НКВД" на ягодичной части колготок.
Это дискредитация НКВД и Советской власти, орал он. Другие члены политбюро вопили в унисон и брызгали слюнями с соплями. Сталин поднял меня и потребовал ответа.
Я растопырил пальцы на руках и пытаюсь соединить ладони вместе. Тов Сталин спрашивает:
— Что вы имеете ввиду, тов Филимонов?
— Тов Сталин, это грязные инсинуации. Никаких позорящих НКВД надписей на колготках не наблюдается.
В самом деле надпись "НКВД" видна на левой ягодице, если колготки одеты на женщину. Надпись "СССР" на другой половинке жопы. Чтобы увидеть надписи надо поставить женщину в очень интересную позу, ну а самому изогнуться настоящим извращенцем. Я ещё подумал, — чего они орут в унисон, они чо ли все извращенцы?
Товарищ Маленков с пеной у рта доказывает, что сам видел. Я требую продемонстрировать.
Товарищ Маленков заткнулся и сказал, что при себе не имеет. Я потребовал:
— Скажите, товарищ Маленков, а на ком вы видели надпись?
Товарищ Маленков заорал, что все видели. Я уточнил:
— Все видели одно и тоже на товарище Фурцевой?
Члены политбюро и даже товарищ Сталин стали поглядывать друг на друга весьма неприязненно.
Маленков закашлялся и сказал, что спутал и снимает вопрос с повестки дня, извинился и раскашлялся ещё больше. Попросил прощения и просочился за пределы кабинета.
Надо же! Восхитился я. Какую надо иметь аппаратную практику, чтобы научиться так просачиваться сквозь стены и двери?
Остальные члены политбюро так же нашли повод просочиться. Мы остались в кабинете наедине с товарищем Сталиным. Воцарилась неловкая пауза как если бы кто-то испортил воздух и каждый надеется, что подумают не на него.