Другое дело, Китай. Тот не спешил с выводами, видимо, размышлял, что можно еще выжать из создавшейся ситуации. Как продать подороже свое поражение.
– Все, бойцы. У нас перекур, всем огромная благодарность, я еду домой. Надо навестить своих родителей, отдохнуть немного, каким-то нервным выдался этот последний год.
Глава VIII.
Ночь, Новгородская область, деревня Филистово.
Местные жители видели странный громадный светящийся объект, пролетевший над лесом в сторону болот. Там он завис на какое-то время и снова отправился дальше по своим делам, взмыл высоко в небо и исчез, превратившись в яркую точку-звездочку, каких тысячи выпало в эту безоблачную ночь.
Конечно, откуда им было знать, что я попросил Чера выкинуть меня на околице деревни, где жили мои родители, сын, его мать и остальные родственники. Да немного промахнулся, по инерции его отнесло в сторону от болот километра на три, и я, когда десантировался с мягкой резиновой ленты (аналог тарзанки), только про себя матюгнулся, поняв, сколько мне еще предстоит пилить по этим заснеженным лесам-буеракам.
Хорошо, вдалеке горело зарево другого крупного поселения Нивки, и по нему можно было легко ориентироваться.
Вообще, прогулки по зимнему ночному лесному массиву напоминают немного экстремальный вид спорта, если не утонешь в какой-нибудь канаве с торфом и жижей, то можешь упасть, подвернуть ногу или просто налететь на сук. Так что добрые люди ждут утра, а потом движутся. Ну понятно, что я к этой категории никаким боком не отношусь. Поэтому в пять утра, когда меня увидела мать на пороге своего дома грязного, оборванного, она подумала, что я только что вернулся из боя с превосходящими китайскими силами и только по счастливой случайности меня не зацепило. Остальное не в счет.
–Есть кто дома? – нарочито поворчал в сенях.
– В кои веки заглянул проведать родных, и на тебе, все спят.
–Ага, ты бы еще пораньше нарисовался. Есть будешь?
–Конечно, еще спрашиваешь. И в баньку не поленюсь, но это днем истопим.
Пока скинул свою одежду, умывался в кухне, на шум выбежал сынишка Толян, 5 лет.
–Папка приехал!
Ага, прилетел, иди сюда, какой большой стал. А ведь не так давно виделись. Как там мамка поживает?
–Ничего…
–Ну понятно, значит опять пьет? А ты у бабушки зависаешь?
–Ага, – кивнул он.
–Ясно, это, надо тебе какую-нибудь игрушку купить. Хочешь велосипед?
–Нет, у меня уже есть.
–А кубики, строить там всякие замки?
Тоже есть.
–А чего ты хочешь? – недоумевал я.
–Чтобы поиграли со мной, мне скучно тут.
–И что, нет сверстников? Соседей?
–Есть, но они пока спят.
–Ага, значит, все же есть с кем туситься, ну ладно, позже пойдем баню топить. А пока мне тоже надо отдохнуть, я же с войны, вернулся на побывку, самой настоящей…
Позже, сидя за столом, с аппетитом поглощая пищу, все думал, почему жизнь так складывается? Почему нельзя жить вот так, в мире и покое, почему надо обязательно вести войны буквально за все на этой земле? За еду, воду, территорию, авторитет среди других стран, за деньги… В общем, как перефразируем крылатую фразу, они были нормальными странами и народами, но ресурсно-территориальный вопрос их полностью испортил. Ну так, что делить? Представим на миг, что всем всего хватает. А в наше время высокого развития и технологий хлеба и зрелищ более чем предостаточно, и большая часть людей делает только вид, что работает. Офисы, агентства, охрана… На самом деле, так мы устроены, нам все равно надо что-то делить, и раз материальных ценностей в достатке, с голоду никто не помирает, у всех есть возможность работать и зарабатывать, начинают делить сами идеи и взгляды на эту жизнь. Взять, например, РПЦ или другие религии, сколько там всяких запретов и ограничений, как надо себя вести, но главное, подводят, как надо правильно думать, другими словами, идет борьба за мысли человеков, и, чем дальше в технологический век с его глобальными средствами связи слежения и охвата, тем эта война становится только острее и принимает какие-то чудовищные формы. И если этому не помешать, не бороться, зажгутся костры инквизиции в прямом смысле. Они уже горят тут и там, их просто никто не называет таковыми. А дипломатично списывают на нарушение техники пожарной безопасности или на террористов, все остальное: взрывы, погромы.
–Варенье будешь? – спросила мать, доставая банку.
– Твое любимое, клубничное.
Я уже так-то наелся, но при виде этого легального наркотика как-то сразу оживился, понял, что смогу выпить еще чашку чая вприкуску с ягодами, и булки не надо. Я вообще не понимаю тех, кто мажет варенье, джем, сгущенку на хлеб или батон. Это просто перевод хлеба, все равно на пользу не пойдет. Сахар легче всего усваивается, а мучное скорее закиснет в кишечнике или забродит. Да фиг с ним! И отломил кусок каравая, чего-то приторно так.