Говоря всё это, он скользил языком по её шее, лицу, аккуратно расстегнул блузку, порезал ножом лифчик, обнажив грудь, оскалился при виде открывшейся ему картины. Ольга дрожала всем телом. Холодный ужас застилал её голову, не позволяя шевелиться. На глаза накатывались слёзы, по её телу бесцеремонно гулял острый кончик огромного ножа. Собравшись с духом, она прошептала:
- Нет, нет...
- О, да! И это ещё может быть не всё. Мало ли, что ещё я придумаю, когда мы наконец начнём играть. Главное, будь послушной... - он схватил её грудь, больно сжал, при этом проводя стальным лезвием по внутренней стороне бедра, всё выше поднимая кончик ножа.
- Нет! Циферщик - не насилует девушек и не калечит их... Он просто убивает! Просто убивает! - крикнула Ольга, цепляясь за эту мысль, будто найдя в ней спасение.
Тот, кто назвался Циферщиком, и впрямь, тут же отпрянул от неё и теперь смотрел без улыбки.
- Так-так, а сучка кое-что знает, да? Ну ничего, правила всегда можно поменять, правда? Ради таких как ты, - правила легко поменять.
Ольга ничего ему не ответила. Неожиданно в эту сцену вторглось такое обыденное, но показавшееся чем-то нереальным, далёким и невозможным. Зазвонил мобильный телефон. При чём весёлой, популярной летней песенкой. Парень в первую секунду как будто тоже ничего не понял. Лицо его исказилось, представляя собой смесь растерянности, удивления и даже испуга неожиданности. Вся показушная уверенность и всевластие над положением улетучились. Возможно, при других обстоятельствах, можно было бы и рассмеяться, глядя в этот момент в его лицо, настолько оно вдруг приняло комичный вид.
Ольге же было не до смеха. Она смотрела, как он доставал из кармана мобильник, и этот чёрный, небольшой, издающий столь несерьёзные для всего сумасшествия вокруг звуки, прямоугольник из пластика сразу почему-то придал ей уверенности и храбрости.
- Алло! - раздражённо ответил маньяк. - Да... да... нет. Долго ждать? Я просто хотел... Что? Почему это? Но...
Ольга, собравшись с силами, выдавливая из себя последние крохи храбрости, понимая, что скорее всего, ничем хорошим для неё это не кончится, истошно закричала:
- Помогите! Он держит меня в гараже! Он хочет меня убить!!
Новая сильная пощёчина едва не сбросила девушку со стула на пол. Чёрная повязка, закрывающая ранее её глаза, появилась из ниоткуда и плотно закрыла её рот. Не сдаваясь, она продолжала кричать и просить о помощи, издавая через ткань невнятные, приглушенные звуки.
Убийцу это ничуть не смутило и не напугало. Он с безразличным лицом продолжал разговор, явно споря о чём-то со своим собеседником. Даже не обращая внимания на свою пленницу, изо всех сил старавшуюся издать как можно больше шума. Ольга не могла поверить, что звонящий до сих пор ничего не услышал и продолжал о чём-то говорить. Собеседник маньяка обязан был её услышать! Должен был забеспокоиться! Ольга затихла, стараясь прислушаться к разговору.
- Я не могу столько ждать! - взвизгнул Циферщик. - Понимаешь меня, - не могу!
После этого он покивал невидимому собеседнику, видимо услышав нужные доводы. Наконец, прошипев "хорошо", он закончил разговор и убрал телефон обратно в карман.
- Ты везучая сучка... Сейчас я освобожу тебе руки. Попробуй только дёрнуться, и я порежу тебя на лоскуты в одну секунду, веришь? - он грубо и больно схватил её за скулы, приподнял её лицо так, чтобы смотреть друг другу прямо в глаза. - Веришь?!
Оля поспешно кивнула, желая, чтобы он наконец убрал от неё свои руки. "Он развяжет меня, он отпустит меня?" Безосновательная, но такая желанная мысль вращалась в её голове, обретая форму пустой, но такой сладкой надежды. Повторяя раз за разом пару фраз в голове, вспоминая свои лучшие в жизни моменты, в которых непременно присутствовал Виктор, Оля покорно подчинялась маньяку.
Тот действительно перерезал верёвки, которым были связаны руки девушки, потом прижал лезвие к её горлу, не переставая плотоядно оглядывать её полуголое тело.
- Ты отпустишь меня? - прошептала Оля, мечтая, чтобы он ответил утвердительно. Руки были свободны, но Циферщик выше её и гораздо сильнее. Затёкшее тело плохо слушалось. Сопротивление неминуемо бы закончилось провалом, а значит, - смертью.
- Всему своё время. Отдай это! - не дожидаясь согласия, он грубо выхватил порезанный лифчик. Оля ахнула от неожиданности, прикрыла обнажённую грудь руками, начала застёгивать блузку, ожидая возражающего оклика. Но его не последовало.
- Там ведро. Сама догадаешься, зачем? Стой на месте, я сейчас вернусь. Даже не думай дёрнуться! - фразы тюремщика стали короткими и обрывочными, казалось, он делал совсем не то, чего хотел. У Оли всё ещё были связаны ноги, она при всём желании не могла проскользнуть вслед за ним в открывшуюся через гаражную дверь осеннюю ночь. Прорвавшийся в затхлый гараж воздух был полон запахов дождя и жизни. Он придавал уверенности и смирения. "Я жива! я буду жива?" -- твердила про себя Оля, застёгивая блузку. От внезапного облегчения, хотелось петь. Но она до сих пор пленница, её судьба висела на волоске. Она лишь получила неожиданную отсрочку. Или ещё нет? Циферщик за дверью.
Наконец, светловолосая голова появилась в проёме, бросила сумку с чем-то и не говоря больше ни слова, закрыла дверь, и с той стороны стали слышны звуки запирающегося замка.
Оля тяжело и быстро дышала. Сразу же неровными движениями стянула узы на ногах, бросилась к двери, едва не упав. Потом скорее "для галочки", чем серьёзно рассчитывая на успех, попыталась их открыть. Тело было как не своё и плохо слушалось. Осмотрев сумку, брошенную Циферщиком, Оля обнаружила там еду. Пакет яблок, бутылка минеральной воды, буханка хлеба, маленький кусок сыра и плитка шоколада, которая всем своим видом, как показалось Ольге, источала насмешку.
Приходящий в норму организм тут же проявил свои потребности, которые постыдно пришлось справлять в маленькое, едва больше детского, для лепки куличиков, ведро. Оля села на стул, с жадностью грызя яблоко, с усмешкой над собой думая, мытое ли оно?
Время будто выкачали из этой бетонной коробки, освещённой раздражающим светом электрической лампы. Оля, казалось, изучила каждый сантиметр своей тюрьмы, облазила все полки, заглянула в каждый закуток. Всё безрезультатно. Вокруг не было ничего подходящего для спасения. Насыщенный пылью и пустотой воздух, вкупе с этим, сводящим с ума светом, лишь усиливал общую атмосферу безысходности. С выключенным светом было ещё хуже. Тотчас появлялась навязчивая ассоциация с могилой.
Ожидание неопределённого, давящая скука и безвыходность положения давили на девушку, не давая оставаться на одном месте, заставляя всё нарезать и нарезать круги по этому крошечному помещению. Голос охрип от криков, кулаки сбились об стальную дверь. Мысли хаотично прыгали в голове перед загнанной в угол девушкой. Бесконечные "почему" заставляли выть от безысходности. Не осталось ничего, кроме обволакивающего сердце томительного ожидания.
Когда придёт её мучитель? Что он принесёт ей? Смерть, свободу, жизнь, полную лишений и унижений? Фантастические образы мешались в её мыслях с предчувствием самого страшного. Справиться с гнётом отчаяния позволяло лишь насильное возвращение в самые счастливые моменты жизни.
В попытках прочувствовать их, вдохнуть те запахи, что им сопутствовали, услышать музыку, что их сопровождала, вспомнить те разговоры, что велись в эти моменты, Ольга коротала бесконечные минуты своего заточения. Это придавало немного желанной отстранённости от ужасов бытия, позволяло закрыться в своих грёзах, перенести свою душу туда, спасаясь от неизвестной участи настоящего. И Ольга терялась в своих грёзах, растворялась в видениях, созданных собственным рассудком, стараясь как можно дальше уйти от реальности, в облаках мечтаний спрятаться от этого гаража, источавшего зло.
Время перестало существовать, грань между сном и явью сузилась до тончайшей линии. Сколько суток она уже провела в своей темнице? День сейчас или ночь? Там, за этой железной дверью? Жива ли там ещё надежда, любовь, добро? Всё тот же ли мир снаружи её плахи? Тот мир, что допустил всю эту ситуацию, высасывающею из неё человечность. День или ночь? Жизнь или смерть? Свобода или заточение?