Ты не поверишь, но я уже чувствовала, что покинула наш мир. Меня нет. Я не существую, я уже на полдороге к тому запретному, несуществующему пространству тьмы. Хоть в ней и не было тьмы, не было и света. Это просто… Нельзя описать, понимаешь?
Как же я была потрясена, когда внезапно смогла открыть глаза. Темень вокруг расступилась. Никаких сомнений — я в своей машине. Каждая мышца, каждый нерв, казалось, медленно просыпались от длительного сна. Сколько прошло времени с моего беспамятства? Пара часов? Дней? Месяцев? Лет? Усилием воли мне удалось сконцентрировать бегающий взгляд на часах в автомобиле. Не прошло и часа. Глядя в окна, я видела лишь тёмный туман, который постепенно рассеивался. Непонятное свечение со стороны лобового стекла привлекло моё внимание.
Как в дешёвых комиксах, всё вокруг казалось серым и тусклым, кроме насыщенной яркими красками картины, которая тотчас смогла крепко-накрепко удержать мой взгляд.
Что-то непонятное для меня, ещё не до конца пришедшую в сознание, происходило вдалеке. Это было… ненормальным. В первое мгновение, эта сцена показалась неприличной и пошлой. Одним действующим лицом был парень, другим — девушка. Между ними происходило что-то, похожее на секс, — вот, что я подумала с ходу. В другое мгновение, всё начало вставать на свои места. Тот парень убивал её! Он находился сверху и душил её, она старалась отбиться, но тщетно. Я завороженно наблюдала за этим действом. И ты, Витя, можешь спросить, почему я не вызвала полицию, не нажала на сигнал своей машины, не закричала, выглянув из окошка? Почему я не остановила его?
Мне самой часто приходят на ум эти вопросы. Отчего я осталась неподвижной, безучастной, даже заинтересованной происходящим? Неужели я, на самом деле, такая сука, что моё любопытство оказалась сильнее, чем такое человечное чувство — помощь ближнему своему, спасение жизни невинной души? Ради этого ли я оказалась в том месте в то время? Остановить убийство? Или увидеть это убийство?
Девушка прекратила отбиваться, замерла, потеряв сознание. Убийца продолжал крепко держать сцепленные пальцы на её горле ещё какое-то время, после, в изнеможении отстранился от своей жертвы, раскинулся на земле и, казалось, перестал дышать. А после поднялся опять, пригнулся, поднял что-то с земли, вновь подошёл к своей жертве и нанёс удар. Даже сквозь то расстояние, что нас отделяло я услышала этот звук и поняла, что следом за ним последует лишь неминуемая смерть.
Я не говорила тебе, что всё это происходило будто бы на сцене театра? Яркая полная луна возвышалась прямо над ними, выставляя их борьбу на первый план. Это убийство проходило в конусе такого яркого, настолько непохожего на лунном свете, что я — никогда не верующая и не суеверная — непоколебимо, с нетерпящей сомнения уверенностью осознала, что это убийство происходит не по болезненной мании грешного человека — убийцы. Нет, это убийство — прихоть высших сил, против воли которых нечего противопоставить.
Глупости? Суеверия? Моё помешательство? Я сумасшедшая? Такая же сумасшедшая, как твой друг? Это ты хочешь сказать? Тогда подумай над тем, что я оказалась в момент его первого убийства, в том самом месте, в то самое время. Они — кого бы я не имела ввиду — допустили это. Они сделали меня свидетельницей, соучастницей, жертвой отчасти, в конце концов! Заставили меня увидеть смерть человека, но не дали сил ни предотвратить её, ни помочь правосудию. Наоборот — принудили меня следовать в поисках человека, которому они так просто позволили отнимать чужие жизни. И смерть следует за ним. Видишь, ты его друг, а сколько смерти, тьмы и зла стало вокруг тебя? Мы должны остановить это, Витя!
Виктор внимательно слушал жуткий рассказ Екатерины, хотя после тех событий, которые недавно пришлось ему пережить, уже мало что могло по-настоящему испугать его. «Сумасшествие». Одно слово крутилось у него в голове. Безапелляционно верил он, что мир сошёл с ума, его друзья сошли с ума. Не значит ли это, что и он тоже обрёл своё безумие?
Из приоткрытого балкона по полу пронёсся сквозняк. Он сорвал один из пакетов с трупа, открыв его голову. Ставшие вдруг умиротворёнными и даже приобрётшие красоту после смерти черты лица убитого Игоря, на которые Виктор мимолётно бросил взгляд, казалось, скривились в презрительной ухмылке в ответ на его мысли.
Катя мерила шагами комнату, переходя от одной стены к другой и продолжая свой рассказ, который, начавшись так импульсивно, вдруг резко оборвался. Голос девушки зачастую становился невнятным, паузы между фразами затягивались. Она лгала, был уверен Виктор. Или была не до конца честна — точно. Но какое-то тянувшее за собой, мерзкое чувство сомнения всё-таки раз за разом вскрывало новые аргументы в пользу того, что, может быть, рассказы Андрея и Кати не настолько безумны, и в них есть связь, есть смысл, есть крупицы правды. Что, если ему нужно будет поверить лишь одному безумству из двух? Какое он выберет? Всё, кроме ноющей боли в ноге, казалось ему абсурдом. Но нужно было двигаться дальше. Что-то не сходилось. Что-то здесь было не так, даже если полностью опустить весь мистицизм и фантастичность этих бредней про «высшие силы».