— Слишком много возможных свидетелей. Но, если нам повезёт, это может сработать… — обречённо проговорил Витя.
— Хмм, — невнятно промычала Катя, со страдальческими интонациями в своём мычании.
— Выходит, решено! Трогай тогда к Лесопарку, там уже определимся точнее, — махнул рукой в неопределённую сторону Андрей.
Витя повернул ключ зажигания. После характерных звуков двигатель вдруг не заработал.
— Что за чёрт! — ругнулся Витя, попробовал ещё раз. Безрезультатно. — Неужели сдохла? Да нет, не должна… Давай, старушка. — Он попробовал ещё раз и ещё. Когда, кажется, вот-вот японский двигатель наконец должен был завестись — машина глохла.
Катя, отстранённо смотревшая в окно, почувствовала спиной что-то страшное. Чей-то чужой взгляд сверлил её. Вариантов было немного. Андрей? Она повернула голову назад и тотчас ей захотелось не то что развернуться обратно — выбежать прочь из машины, бежать без оглядки, как можно дальше отсюда.
Андрей терял контроль над собой. В его глазах, буравящих её, в один момент появилось что-то бескрайне злобное, чуждое, опасное. Глаза пылали злобой, видимая часть глазного яблока налилась кровью. Зрачок расширился, и в этой бездонной тьме отражалась смерть.
— Она, значит? А что, мы возьмём, мы возьмём… Ты же сам её выбрал! Она сильная, ты — нет, — едва размыкая губы, невнятно шептал Андрей. Витя, занятый машиной, не слышал ничего. До Кати доносились лишь обрывки фраз: «Она»; «Возьмём»; «Нет». Сказать, что ей стало жутко — не сказать ничего. Пальцы искали дверную ручку и наконец обнаружили её в темноте, освещаемой только страхом и кроваво-красным сиянием, исходившим от глаз Андрея. «Это только воображение. Он просто больной. Он просто больной! Это должно скоро у него пройти» — повторяла про себя Катя, готовая в любой момент дёрнуть за ручку двери и броситься наутёк, ощущая под туфлями хруст выпавшего снега, в спасительную тишину, где темнота деревьев казалась убежищем.
— Витя… С ним что-то не так, — дрожащим, неровным, высоким голосом пискнула Катя. Тот же ничего не услышал, или не хотел слышать. Движение с противоположной стороны пассажирского сиденья заставило Катю отпрянуть к двери, ещё сильнее стиснув пальцы на спасительной дверной ручке. «Он достал нож! Что он сделает теперь?»
— Вить… Витя! — воскликнула в поисках последней защиты девушка.
— Что опять? Заткнись и дай мне подумать! — ворчливо отозвался с водительского места Виктор, по-прежнему напрасно дергавший ключ зажигания.
— Мне нужно отлить, — внезапно ровным, спокойным голосом сказал Андрей и, не ожидая ни от кого разрешения, тут же вышел из машины, громко захлопнув за собой дверцу. Виктор отвлёкся от своих самозабвенных попыток заставить машину завестись. Повернув голову, он наблюдал, как Андрей нетвёрдой походкой, с секундными остановками, направляется в сторону деревьев за обочиной.
— Чего это он? — тупо, даже открыв от удивления рот, изумился Витя.
Катя резко подалась вперёд, отчего труп её брата завалился на место, которое до этого занимал Андрей. Она стала ожесточённо шептать человеку, которого ещё совсем недавно покрывала оскорблениями:
— Витя, заводи быстрее, пожалуйста, поехали отсюда, поехали! С ним опять что-то не то! Он нас обоих убьёт — это же сумасшедший. Заводи и тронулись отсюда. На стройку, к омуту, к каналу, хоть сразу на кладбище — мне всё равно. Главное — поехали скорее! Андрей снова бредит и смотрит на меня так… Мне страшно! Витя, прости, что я тебе там наговорила, пожалуйста! Ведь мы нормальные, а он нет. Помнишь, что я тебе у себя дома обещала? Всё будет. И даже больше! Только трогайся, Витя, родненький!
Слова девушки, её животный страх, все эти мольбы — на удивление снова сработали. Виктор продолжал раз за разом прокручивать ключ в замке зажигания. И раз за разом машина не заводилась.
— Сиди здесь, надо движок глянуть, — буркнул он девушке и вышел из машины, вновь оставив Катю наедине с Игорем.
Она непрестанно оглядывалась: то в сторону, в которой исчез Андрей, то в противоположную, решаясь на отчаянный рывок. Примерно она представляла, в какой стороне находится город. До утра оставалось не так много времени, а там на общественном транспорте можно было куда-нибудь добраться. Только куда ей идти? Что она будет делать дальше? Жестокая пучина неопределённости подавляла все её стремления. «Может, он не вернётся? Убежит в лес, окончательно тронется и сдохнет под какой-нибудь ёлкой?»