Только Андрей куда-то пропал. Встретиться на следующий день, конечно, — не получилось. Но Виктор всё равно был благодарен ему. Благодарен за то, что Андрей не ведёт себя как прочие, не выставляет себя очередным показушным прилипалом. Ему не хотелось сейчас никого видеть, снова говорить об этом, лишний раз ловить эти раздражающие, неискренние взгляды. Труднее всего было оставаться в одиночестве, когда тебе этого хотелось бы больше, чем чего-либо ещё на свете. Виктор понимал, что Андрей наверняка уже знает о пропаже Ольги. Конечно, он не остаётся к этому равнодушным, он ждёт, как и Виктор, готовясь к худшему. Они никак не общались всё это время, но своим молчанием многое сообщали друг другу.
Давящее оцепенение, нереальность, полная абсурдность происходящего тяжело переносилось Виктором. Родители звали его переезжать к ним, но он отказался. По ночам, перед сном, он не мог сдерживаться и давал волю чувством. Снов он не видел.
На четвёртый день исчезновения Ольги с самого утра начал пить. Отключил телефон, выключил телевизор и пил, гладя кошку, устроившуюся у него на коленях. Пил до полного беспамятства, пока, не удержав равновесия, не распластался на полу и там же заснул.
Очнулся от нестерпимых позывов мочевого пузыря. На нетвёрдых ногах, с ощущением тошноты и тяжёлой головой, ещё до конца не отрезвев, он смог сделать свои дела. Включил телефон. Не удивился ни одному пропущенному звонку и не собирался никому перезванивать.
У него кончился весь алкоголь. Под крики организма, призывающего Виктора больше не пить сегодня, он начал собираться в магазин.
На лестничной клетке снова прятались от непрекращающейся непогоды те же малолетки, что и в тот, роковой день. Виктор даже не обратил на них особого внимания, нетвёрдой походкой проходя к лифту.
— Ой, это же у него девушку убили, да? — донёсся до него нетрезвый громкий шёпот одной из девчонок той компании. Эти слова заставили Виктора оцепенеть у лифта, с поднятой к кнопке вызова рукой. Он оглянулся и посмотрел прямо на неё. Полноватая, раскрасневшаяся, видимо от выпитого коктейльчика, девчонка лет пятнадцати, с наглыми, безвкусно накрашенными глазами и с размалёванными помадой губами. Компания заметила, что он остановился и теперь смотрит на них.
— Ох, простите, мои соболезнования! Его обязательно поймают! — пропищала девчонка, сразу опустив взгляд в пол.
В голове Виктора что-то перемкнуло. Он начал кричать и оскорблять. Как эту девчонку, так и всю компанию. Угрожал, что сам их всех сейчас положит. Все его страхи, волнения и тревоги, а также накопившееся раздражение и обида вырывались сейчас, будто лава из вулкана. Парни начали огрызаться в ответ, заступаясь за свою подругу. Виктор приготовился к драке, в которой он явно бы проиграл. Но это ему было безразлично. В компании присутствовали четверо довольно крепких и рослых парней, с виду ровесников «соболезнующей», к тому же и лишка алкоголя в крови Виктора не способствовала хорошей драке. Двери лифта открылись, из кабины вышел сосед Виктора. Здоровенный мужик, под два метра ростом, живший в квартире напротив.
— Эй, малышня, а ну брысь отсюда! Совсем уже охренели, что ли?! У человека беда, а вы ещё глумиться будете?! Сейчас быстро мозги на место поставлю! — с ходу он оценил ситуацию. Видимо, подъезжая к нужному этажу, слышал их перепалку.
Подростки начали отступать вниз по лестнице, не ожидая появления столь серьёзной подмоги. Та девчонка, из-за которой всё и началось, крикнула напоследок:
— Да он сам начал! Сумасшедший какой-то, его самого сажать надо!
Мужчина повернулся к Виктору, который начал уже было заходить в лифт, тронул его за плечо.
— Парень, ты бы не пил так. Я сам всё понимаю, но надежды никогда терять нельзя. Крепись, слышишь.
Виктор кивнул ему. Двери лифта закрылись, и кабина стала опускаться вниз. Виктор ощутил прилив благодарности и расположения к этому чужому человеку, до этого дня, не выказывавшему ему ни малейшего внимания. Он даже хотел было послушаться соседа, подняться обратно и лечь спать, прекратив на сегодня своё забвенное пьянство. Но эта мысль быстро прошла, и вот он уже подходил к ближайшему магазину.