Пришло сообщение от Вити. Он попал в какое-то мелкое и нелепое ДТП. Подруга предложила подвезти домой. Оля легко, без задней мысли, согласилась. Непрекращающейся дождь, штурмующий стёкла торгового центра, не прибавлял желания мокнуть на автобусной остановке. Сейчас Ольга жалела, что вежливо не отказала и не вызвала себе такси. Если бы она поступила так, а не иначе, — всё сложилось бы по-другому…
Уповать на утерянные возможности поздно. Они сели в машину. Подруга весела, разговорчива и мила, но всё так же, как со времён отрочества — странновата. Эта особенная странность, не резонирующая с понятием об общепринятом, дарующая некий шарм подруге, была чуть ли не единственной её явной, отличительной чертой, из-за которой Оля, да и многие другие девочки и мальчики почему-то с ней дружили. Хотя, чего уж тут, помимо её странности у неё всегда водились деньги, и тратить их она умела и любила. А это заставляло закрывать глаза на что-то неуловимое, но такое стойкое и неестественное, что не могло не отталкивать. Её чудаковатость порой принимала совершенно чуждые нормам, отталкивающие формы. У Ольги всегда при ассоциации с этой подругой всплывало воспоминание, как она, на глазах у всей компании, чуть не задушила ошейником свою собаку. В тот вечер, вместо подруги, на всеобщее обозрение прорвалась сумасшедшая, пьяная сука. Тот эпизод всплывал в памяти Оли, отзываясь привкусом безумия, жестокости и отвращения. Этот эпизод был самым ярким олицетворением её сущности, который Ольга видела самолично, который врезался навечно в её памяти. Слухи, стоит сказать, создавали такой образ подруги, что история с полузадушенной собакой казалась лишь детской шалостью и чепухой. Но даже эти слухи меркли в сравнении с россказнями об её старшем брате…
Однако, прошедшие годы неумолимой волной сгладили те, казавшиеся непреложными, углы. Ольга садилась в машину к своей старой подруге, которую сейчас была, правда, рада видеть. Та выглядела успешной, ухоженной, дорого одетой, источавшей жизнелюбие и приветливость, но сохраняла свой странный шарм, который в мокром от дождя свете почему-то выглядел особенно привлекательным.
Они ехали странным, непривычным маршрутом, который являлся далеко не самым коротким путём к Олиному дому. Но, увлечённая беседой и предвкушением вечерней романтики, Оля не обращала ни на что внимание. Подруга бросила, мол, непопулярной дорогой поедем, чтобы объехать пробки. Оля безразлично пожала плечами. Хоть и сомнение в существование пробок в десять вечера невнятным уколом задело девушку в ту же секунду. Потом, подруга попросила разрешение ещё заскочить в автосервис, «буквально на пять минут». Оля согласилась. Торопиться ей уже было некуда. «Если и правда у Вити ДТП, то пока с гаишниками разберутся, никакой романтики на вечер уже не бывать».
Момент, предвещавший начало тёмного забытья, теперь всплывал прямо перед глазами Ольги. «Господи, ну почему она такая дура?!» — думала в тот момент Ольга.
Подруга решила подобрать какого-то парня на обочине. Оля сразу ответила отказом, намекая на орудующего в городе маньяка. Но девушка уже останавливала свою машину. Оля что-то нервно ворчала, но слегка успокоилась, когда увидела в зеркале, что этот парень неловко подваливал к ним на костылях. Оля вспомнила, что подумала тогда: «Вот — дура, в такие времена она ещё и подвозит кого-то». А потом вспомнила, что она говорила накануне, делясь своими переживаниями о сковавшем город страхе, всеобщем недоверии и безразличии. Ольге стало стыдно, что на деле она оказалась такой же, как все. Подруга лепетала, как ей жалко, видите ли, инвалида, который мок под дождём. Она говорила: «мы в центре города, чего ты боишься?»
Попутчик сразу не понравился Ольге, она яростно шептала: «нет, поехали, прошу тебя, поехали скорее, меня дома ждут». Но, что тут поделаешь, — машина была не её, как никак. Оля не была властна над тем, кого подвозила её хозяйка.
Этот тип забрался в машину, внеся в салон запах дождя и обильно использованного дешёвого, резкого одеколона. Подруга ещё выскочила под дождь, помогла забросить костыли и усесться поудобнее. Попутчик сидел весь мокрый и улыбался своей удаче. Волосы его были неухоженные, длинные и спутанные. Но даже вымокшие от дождя, укрытые в полумраке салона, они всё равно не теряли своего соломенно-светлого оттенка. Лицо покрыто веснушками, с не выделяющимися, но выдающими в себе что-то, при более пристальном просмотре, кажущиеся отталкивающим и неприятным, что-то спрятанное в глубинах больших, тусклых глаз неопределённого цвета.