— Рот закрой свой! Ты чё несёшь? Перебухал уже или чё? — Виктор со злобой взглянул на Андрея. Он совсем не ожидал подобных подозрений от друга. Его ладонь, свободная от стакана, непроизвольно сжалась в кулак.
Андрей заметил, что его товарищ разозлился. Он сам не понимал отчего, но и в нём загорался запал и подступала к вискам затаённая в душе ярость. Вот уж трудно было понять, почему именно сейчас волна неуместного злорадства поднималась в нём, заставляя поддаться ей и позволить подхватить себя и унести в ту черноту, из которой так сложно было выбраться.
Всё это было лишним, неправильным, совсем не подобающим данному времени и месту. Андрей понимал это, но уже не мог остановиться:
— Да ладно, я всё понимаю. Ты скажи только, на Катюху-то у тебя нормально всё, встаёт? Или перед делом просишь её, чтобы она тебя немножко пофотографировала?
Недопитый бокал Виктора с силой полетел в голову Андрея, на лету расплёскивая остатки жидкости. Больно ударив Андрея, едва сумевшего уклониться, в плечо, он отскочил на диван, потом на пол и звонко разбился. Андрей вскочил с дивана и вовремя успел рукой перенаправить кулак друга, летящий ему прямо в лицо. Через секунду Виктор сшиб своего товарища с ног. Тот, ударившись об пол, сбил дыхание, прикрыл руками лицо. Виктор наносил удары, которые по большей части приходились по вскинутым в защите рукам, при этом выкрикивая оскорбления защищавшемуся другу. Андрей кое-как смог, на мгновение, освободиться, ногой оттолкнуть от себя Виктора и подняться на ноги, ожидая нового нападения и стараясь привести к этому времени своё дыхание в норму. Он отступил назад, в прихожую, и схватил железную ложку для обуви, но Виктор с проворством быка уже вновь набрасывался на него. Один раз он смог ударить его ложкой, сам не поняв куда именно, как тотчас мощный ответный удар в скулу сбил Андрея с ног. Виктор был здоровый парень, при чём злой здоровый парень, — Андрей уступал ему в комплекции и в запале, поэтому вскоре драка могла закончиться дальнейшем избиением лежачего Андрея, но его спас раздавшийся звонок домофона.
Виктор с тяжёлым, запыхавшимся дыханием переводил взгляд то на поверженного товарища, то на трубку домофона. Наконец, он ответил на вызов коротким вопросом «кто?» и нажал на кнопку, впуская гостей в дом. Сел на тумбочку, вернул на место отобранную в драке ложку и посмотрел на нервно хохотавшего Андрея, который сидел на полу и ощупывал разбитую губу.
— Иди в ванную. И постарайся вести себя сегодня нормально, придурок конченный, а не то…
Андрей встал, деланно отряхнулся, хоть он и не запачкался, и отправился приводить себя в порядок, на ходу весёлым тоном закончив Витину фразу:
— А не то, придётся драться по-настоящему. Без проблем, чемпион!
«И что меня дёрнуло такое брякнуть?»
Умываясь и критически осматривая распухшую губу, думал Андрей, стоя перед зеркалом. Видок у него оставлял желать лучшего. Он остановил кровь, сочившуюся из разбитой и опухшей губы. Умывшись, почувствовал, что и хмель почти выветрился из головы. Через закрытую дверь, со стороны комнаты, раздавался женский смех, весёлый и бодрый голос Виктора.
Всё казалось неправильным, мерзким и постыдным. Андрей подумывал даже попрощаться и уехать домой. Но интерес к таинственной Екатерине и нежелание провести остаток ночи ворочаясь в постели, предаваясь мрачным, уничижительным мыслям, заставили его остаться и, навесив на себя маску весёлости, улыбнуться своему отражению. Андрей вышел из ванной комнаты и отправился на звуки начинавшегося веселья, которое казалось всё более неуместным.
В комнате, расположившись на диване, сидели три девушки. «Довольно симпатичные» — отметил про себя Андрей. С улыбкой помахал им рукой и, щеголяя потрёпанным в сражении лицом, начал знакомиться с гостьями.
Девушек звали: Настя — чуть полная блондинка в классических джинсах, белой блузке и с милыми ямочками на щеках, придававшими ей свой шарм; Регина — черноволосая татарочка, в чёрном платье, с довольно вызывающим декольте, содержимым которого стоило гордиться. Выражение её лица с высокомерными чертами, как бы спрашивало: «что я здесь делаю?». И, наконец, та самая Екатерина.
Ещё до того, как они назвали свои имена, девушка, сидевшая посередине, привлекла внимание Андрея. Если двух других смело можно было назвать привлекательными, то в ней, на первый взгляд, не было совершенно ничего примечательного. Коротко стриженные тёмно-рыжие волосы без особой укладки; угловатая фигура, не заостряющая на себе взгляд; смущённая неловкость и даже неуклюжесть в движениях; простая одежда — юбка средней длины и красная рубашка в клетку, походившая на мужскую и мешком болтающаяся на ней. Однако, её лицо, а именно глаза, взгляд, цепляли сразу. Большие, ярко-голубые прожекторы пристально вглядывались в Андрея и отводить от них взгляд ему совсем не хотелось. Эти глаза будто бросали вызов: сможешь ли ты выдержать их напор или сдашься и отвернёшься, смущённо улыбаясь? И Андрей сразу решил непременно выигрывать все их дуэли в «гляделки». Хоть ему и явно представлялось, как эта пристальная и властная холодность раз за разом отпугивала многих других, лишая их шанса реабилитироваться.