— Я уверен в том, что это те самые серьги, Витя! Поверь мне, я часто их рассматривал. Я знаю каждую их неровность. Я специально их разглядывал ночью, когда Катя уснула. Витя, на ней были Ольгины серьги! Ладно, чёрт с тобой, не хочешь верить мне, пойдём познакомимся с её братцем…
— Андрюха, я слышал о её брате. Да, он был какой-то не в себе. Но он же где-то в психушке, далеко отсюда! А… ты уверен, что это нужная нам квартира, вообще? Андрюха, ты мой лучший друг, но сейчас я не могу быть уверенным ни в чём. Андрей, может ещё не поздно просто уйти?
— Уйти?! Ну уж нет! Пойдём к старине Игорю, только, пожалуйста, хоть тогда не предавайся скоропостижным выводам. Понимаешь, он может прикинуться кем угодно, может соврать и натянуть личину кого угодно. Пожалуйста, не забывай кто твой друг, и что нам нужно. Нам сейчас нужно обязательно дождаться Катю!
Андрей резко развернулся, застав Витю на долю секунды врасплох, отчего тот даже немного отшатнулся назад. Но Андрей пошёл не на него, а в коридор. Витя, несколько смутившись от своей трусливой реакции, последовал за другом.
И вот — те двери, что манили своей неизвестностью, открыты. Витя зашёл внутрь. Посередине комнаты, привязанный к стулу сидел полуголый молодой парень, на первый взгляд, не старше Андрея с Витей. В его рту тряпка или носок, не позволяющие ему выговорить ни слова. На лице множественные кровоподтёки и синяки. Особенно сильно досталось губам и заплывшим фингалами глазам. На диване рядом с ним лежал открытый чехол с инструментами, наполненный, в основном, ножами. И сразу Вите бросились в глаза многочисленные порезы и уколы на теле пленника. Их пленника…
Большинство ран уже потихоньку начинали подсыхать и затягиваться. Одни порезы выглядели запёкшимися. А из других кровотечение всё никак не останавливалось. Один порез, находящийся на груди, выглядел особенно уродливо. Виктор с ужасом понял, что этот порез был прижжён огнём. А сам пленник, привязанный к стулу, увидев новое лицо, ещё больше выпучил глаза, начал судорожно дёргаться, громко, насколько позволял кляп, рычать и мычать. Он безнадёжно пытался выговорить хоть слово более-менее разборчиво.
Андрей, находившийся позади него, резко и сильно ударил ему кулаком по рёбрам, отчего привязанный зашёлся в глухом, приглушенном кляпом кашле. Потом Андрей сделал потише орущий телевизор. Ненамного, ровно настолько, чтобы они все могли слышать друг друга. Затем Андрей нагнулся к уху пленника, из которого тоже скатывалась тонкая струйка крови, и прошипел:
— Заткнись, мразь! Если, когда я вырву из твоей глотки кляп, ты завизжишь, ты больше никогда не увидишь свою сестрицу!
— Андрей, что за дерьмо здесь творится! — Виктор отшатнулся назад и приложился спиной к стене. Пленник Андрея вызывал к себе лишь жалость, а Андрей казался всё страшнее в своём внезапном жестоком безумии. — Это что, ты его порезал?! Андрюха, ты вообще в своём уме? Что ты здесь нахуй вытворяешь?! Развязывай его, давай!
— Ну что, Игорёчек, а теперь повтори ему всё, что ты рассказывал мне. И не смей ослушаться, сука, иначе ты поймёшь, что я с тобой ещё даже не начинал всерьёз заниматься!
— Андрей, прекращай это, слышишь! — Виктор направился к своему другу.
Виктор знал, что он сильнее Андрея, и последняя их пьяная схватка наполняла его уверенностью. Но тогда он шёл драться, пребывая в состоянии злой решительности, тогда он готов был порвать этого человека. А сейчас, видя его помешательство, находящийся рядом набор ножей и что-то неизвестное, что Андрей держал в руке, заложенной за спину, Виктор робел. Он чувствовал, как всё сильнее бухает в груди сердце, как плохо слушаются руки и ноги, как неприятно сосёт под ложечкой. И вот остаётся расстояние на один прыжок, перед отчаянной схваткой с другом, которая неизвестно к чему может привести. А после, оставить за собой ещё большую гору вопросов, если Виктор всё-таки сможет победить.
Андрей же выхватил кляп изо рта человека, привязанного к стулу, и, заметно напрягаясь, отскочил назад. Ощутив робкое дуновение свободы, пленник с надеждой посмотрел на Виктора и крикнул:
— Дружище, помоги мне! Он сумасшедший! — Андрей тотчас оказался с другой стороны и с воплем «Заткнись!» ударил его по лицу. Тот дёрнулся от удара, но продолжал настойчиво взывать к Вите:
— Спаси меня, он хочет меня убить! Пожалуйста, я Катин брат!
Витя в нерешительности остановился. Этот возглас показался ему столь правдоподобным, что захотелось немедленно броситься на помощь, но его излишнее признание, что он — Катин брат, заставило Витю оступиться на полушаге, перевести взгляд на Андрея, который стоял, сложив руки на груди, и старался одним взглядом показать, чтобы Витя верил ему, а не пленнику. Витя остановился напротив Андрея, между ними сидел Катин брат, беспокойно переводя взгляд с одного друга на другого.