Виктор зашёл в спальню Кати, успев увидеть, как Андрей стремительно засовывает что-то в карман джинсов. На комоде располагалось множество, видимо, выложенных Андреем бумаг и фотографий. Ящик — единственный, что был открыт — оказался заполнен нижним бельём девушки.
— Что ты там, трусы на память украл? — Виктор чувствовал, что его шутка, мягко говоря, была не очень уместна, но слова вырвались из уст прежде, чем он смог это предотвратить.
— Нет, не трусы. Посмотри — да она же моя фанатка! — ответил ему Андрей, фальшиво хихикнув и указав рукой на свои находки.
Виктор подошёл ближе и действительно увидел, что на многих фотографиях запечатлён Андрей. Большинство фото были взяты и распечатаны из социальных сетей, но некоторые вызывали вопросы.
Судя по всему, Катя следила за ним. За Андреем, и за Витей тоже. Вот Андрей выходит из своего подъезда; вот Витя на кладбище; вот Оля в гробу; Андрей на каком-то пустыре; Андрей, запечатлённый бегущим, но при этом его лицо заснято поразительно точно. Помимо этого, вместе с фотографиями раскиданы и вырванные из блокнота страницы, на которых неровным почерком, без сомнений, принадлежащим Кате, оставлены какие-то записи. Витя взял одну.
«Он знает Витю! Я, как никогда, близка к нему! Нужно всё спланировать, нужно подобраться ещё ближе. Как это волнует! О боже, боже, куда заведёт меня эта игра? Плевать! Мне уже давно нечего терять…»
— Что это значит? — демонстрируя прочитанную записку, спросил Витя у друга. Андрей лишь пожал плечами, сделав шаг назад.
— Покажи мне то, что ты спрятал в кармане! — Витя чувствовал, что он начинает закипать. Теперь сомнений не оставалось: в этой квартире, на самом деле, сегодня решаются судьбы людей. И его судьба — в том числе. Вопросы, вопросы, вопросы всё вспыхивали в его мозгу, а он продолжал переводить взгляд с Андрея на фотографию, где Ольга лежала в гробу. «Как? Когда она могла сделать этот снимок? При чём здесь вообще Андрей?»
— Тебе стоит сделать, что я велю, братан.
— У меня в кармане просто наша с Катей фотография. Она к делу не относится.
— Ну так покажи её мне!
— Витя, тебе правда хочется посмотреть на нас голых? Ты серьёзно? — лицо Андрея повлажнело от выступившего пота. Он врал, он явственно врал и сам понимал, что делает это из рук вон плохо, но всё равно изо всех сил старался не допустить, чтобы Витя узнал нечто такое, что Андрей во что бы то ни стало хотел скрыть. Витя всё видел и понимал. Его раздражение, переходящее в злость, доходило до невиданного ранее предела.
— Дай мне посмотреть эту сраную фотографию! — чеканя каждое слова, больше прорычал, чем сказал Виктор, требовательно подняв руку и медленно, напряжённо надвигался на Андрея.
— Витя, если ты сделаешь ещё шаг, то это станет самой большой ошибкой в твоей жизни… Пойми, не я твой враг. А то фото, что у меня, клянусь, не имеет к делу ни малейшего отношения. — Переходя в конце на шёпот, произносил Андрей, напрягаясь в предчувствии близящейся настоящей отчаянной схватки за выживание с человеком, которого он считал братом.
За окнами стало совсем темно, и друзья, сверлившие друг друга взглядами, продолжали стоять на расстоянии рывка друг от друга. Развязка должна была произойти с мгновения на мгновение, как в неподходящий моменту саундтрек, — издававшийся со стороны гостиной от включённого телевизора, надрываясь произведя полузабытый трек из конца 90-ых, — ворвался новый, отрешённый, но настойчивый звук:
УАУ УАУ УИИ
УАУ УАУ УИИ
Виктор и Андрей, казалось, одновременно вычленили эти новые, беспардонно вторгшиеся в их казавшийся отрезанным и изолированным мир противостояния. Первым среагировал Андрей. Приложив указательный палец к губам и прошипев «тсс», он, не обращая внимания на готового броситься на него с кулаками друга, стремительно покинул комнату.
Виктор, как вкопанный, остался на своём месте, глазами провожая друга. Друга ли? Быть может, он враг? Опасный психопат, с которым воля судьбы заперла его в одном помещении?
Окоченение быстро спало. И вся абсурдность, дикость и невозможность ситуации нахлынула на него вновь, заставив испытать лишь безудержный страх перед неизвестным. «Кто это может быть? Вдруг, это полиция? Что я им скажу, что им скажет Андрей? Как объяснить изувеченное и связанное тело в гостиной?»
Эти и ещё тысячи вопросов пронеслись у него в голове. Совершенно не понимая, что делать и как выкручиваться из назревавшей беды, в которой он сам был абсолютно не виновен, Виктор подался первому порыву, первому сигналу, что предложил его мозг. Он судорожно начал собирать разложенные на тумбочке бумаги и прятать их, накрывая лифчиками и трусиками девушки, которой, несомненно, была Катя.