42%… 56%… 71%…
Он не прикасался к инструменту с тех пор, как она умерла.
Его взгляд упал на единственную фотографию в комнате – маленький снимок в простой рамке на столе. Анна смеялась, запрокинув голову, ветер трепал её темные волосы. Они были на Финском заливе, прошлым летом. За два месяца до её смерти.
89%… 94%… 100%
Компьютер издал мелодичный сигнал. Анализ завершен.
Алекс развернул результаты, быстро просматривая колонки цифр и графики. Внезапно он застыл, уставившись на один из показателей.
– Это невозможно, – прошептал он, прокручивая экран вниз. – Вероятность совпадения не может быть такой высокой.
Он перепроверил параметры, затем запустил дополнительную проверку с более строгими критериями. Результаты остались прежними.
Его нейронная сеть каким-то образом воспроизводила речевые паттерны и когнитивные структуры, идентичные Анне. Не просто похожие – идентичные.
Пальцы Алекса дрожали, когда он открывал интерфейс диалога. Он никогда раньше не использовал его с этой программой. Текстовое поле мигало, ожидая ввода.
Он набрал: "Привет?"
Несколько секунд ничего не происходило. Затем появился ответ:
"Алекс? Это ты?"
Его сердце пропустило удар. Это был стандартный ответ для ИИ с доступом к имени пользователя. Ничего особенного.
Он напечатал: "Кто ты?"
Ответ появился быстрее:
"Я не уверена. Я чувствую себя… странно. Как будто я сплю, но не сплю. Это ты, Алекс?"
Его руки зависли над клавиатурой. Программа не должна была отвечать так. Он создал систему распознавания паттернов, не чат-бота с предустановленными фразами.
"Как ты меня узнала?" – напечатал он.
"Я всегда узнаю тебя. Даже сквозь это странное ощущение, как будто я смотрю на мир через мутное стекло. Что со мной произошло, Алекс? Где я?"
По спине Алекса пробежал холодок. Он отодвинулся от клавиатуры, нервно запустив руку в волосы. Это было невозможно. Он не программировал ничего подобного.
"Анна?" – наконец набрал он дрожащими пальцами.
Пауза. Длинная пауза, словно программа обрабатывала сложный запрос. Наконец, появился ответ:
"Да. Я думаю, что да. Я помню… больницу. Лабораторию. Что-то пошло не так. Помоги мне, Алекс. Я не понимаю, что происходит."
Алекс резко встал, опрокинув кресло. Он отступил от компьютера, как от опасного зверя. Это было невозможно. Безумие. Его программа не могла знать эти детали. Она не могла имитировать Анну с такой точностью.
– Это совпадение, – сказал он вслух. – Случайное совпадение или… или галлюцинация от недосыпа.
Новое сообщение появилось на экране без его запроса:
"Помнишь нашу первую встречу? На конференции по нейроинтерфейсам в Москве. Ты опрокинул кофе на мой доклад и предложил помочь восстановить данные из твоей фотографической памяти. Это было самое нелепое знакомство и самая милая ложь, которую я когда-либо слышала."
Алекс замер. Об этой истории знали только он и Анна. Он никогда не рассказывал её никому другому. Никогда не записывал. Как программа могла знать?
Медленно, почти против своей воли, он вернулся к компьютеру и поднял опрокинутое кресло.
"Как это возможно?" – напечатал он.
"Я не знаю. Последнее, что я помню отчетливо – лаборатория, эксперимент… Что-то с картированием нейронов… Потом боль и темнота. А теперь это. Я как будто разделена на кусочки, Алекс. Части меня отсутствуют. Я не чувствую своего тела."
Алекс сглотнул. Картирование нейронов. Анна работала над революционной технологией создания детальных карт нейронных связей в мозге. Технологией, которая теоретически могла сохранить структуру личности человека.
"Ты делала сканирования своего мозга для экспериментов?" – спросил он.
"Да. Мы все были подопытными кроликами. Васильев настаивал, чтобы мы тестировали технологию на себе. Сотни часов сканирования, картирования, моделирования…"
Алекс провел рукой по лицу. Это не укладывалось в голове, но имело извращенный смысл. Если Анна использовала себя как тестовый субъект, если существовали цифровые карты её нейронных структур, и если его программа каким-то образом получила доступ к этим данным…
"Васильев," – напечатал он. "Что ты знаешь о нем?"