Разговор папе не нравился: пустяки раздуваются до размеров катастрофы. Что плохого, если дети фантазируют? На то оно и детство. Прекрасный, сказочный мир. Успеют поучаствовать в крысиных бегах. За куском хлеба или престижем…
– Кстати, лес не такой уж простой. Сам чуть не заблудился. И название странное. Сеча… У места не самая лучшая репутация. Судя по названию, были сражения. Вполне возможно… Здесь самая короткая дорога: из крымского ханства в Москву. Когда земля щедро полита кровью, формируется особенное, метафизическое поле. Мы мало знаем о мире, в котором живем.
– Ну вот, теперь ты. Фантазируешь… Мистик-самоучка, – улыбнулась мама. Ей нравилось, когда папа рассказывал интересные истории. А он их знал множество.
– Пошли спать, поздно уже. Папа съел мороженное. Любимое кресло было занято. Вечер стремительно терял свою прелесть.
– Мы ничего не решили! – возразила мама. Глаза её снова заблестели, лицо стало серьёзным и строгим.
– Прямо, Афина воительница, —подумал папа и устало зевнул.
– А что нужно решить?
– Ребенка следует перевести в другую школу. Чтобы не общался с Машей. Дети плохо влияют друг на друга, —затараторила мама. Словно боялась, папа не дослушает и уснет.
– По-моему, они хорошие друзья. Вырастут – будет прекрасная пара. Впрочем, как знаешь… Ты же великий педагог.
– Комплимент или издевательство, —засомневалась мама. Но решила не ссориться. На всякий случай…
Хищная птица
В класс вошли трое – классный руководитель: Нина Васильевна, Сережа Ординцев и ещё какой-то мальчик, с бледным, равнодушным лицом.
– Ребята, в нашем классе пополнение! С нами будут учиться Сергей Ординцев и Вениамин Кораблев. Садитесь, пожалуйста.
В классе все столы были заняты. Кроме первого. У этого места была дурная слава. Когда-то там сидел Колька Жуков. Лентяй и двоечник. С тех пор все, кто садился за этот стол, получали двойки.
Стоит отметить, двойки получали и другие ученики. Даже те, кто сидел на вожделенной «Камчатке» – самыми дальними столами в классе. В новой школе были суровые порядки.
То ли дух Жукова витал над заколдованным местом, то ли учитель замечал уткнувшегося в телефон ученика, но всех, кто сидел за первым столом, спрашивали чаще. И двойку здесь огрести было проще. Считалось – это место для новичков.
На перемене к новеньким подошел худой, смуглый парень. Большой крючковатый нос делал его похожим на хищную птицу. Большие черные глаза смотрели грустно, настороженно. Словно высматривали очередную жертву. Парень-птица был выше и сильнее одноклассников.
– Второгодник, – сразу решил Сережа.
– Салам алейкум, пацаны, – поздоровался смуглый.
– Салям калям, – ответил Сережа.
Смуглому ответ не понравился. Он поморщился, словно съел тарелку манной каши, протянул руку Кораблеву:
– Гасан.
– Вениамин.
– Теперь ты, Веник, – торжественно объявил Гасан.
– Сам, ты веник, – обиделся Кораблев.
– Что ты сказал?– смуглое лицо Гасана побледнело. В глазах радостно и хищно загорелись злые огоньки. Такие, наверно, бывают у паука, когда в ловчую сеть попадает муха.
– Что слышал, – равнодушно бросил Вениамин и пошел прочь.
Гасан смерил презрительным взглядом:
– Его убью. Так и скажи своему другу.
– А ты злой… – удивился Сережа.
Гасан что-то сказал на непонятном языке.
– На своем ругается, – догадался Сергей. Прозвенел звонок. Перемена закончилась.
Люди в черном
– Ольга Викторовна, можно выйти, – поднял руку Гасан. Его смуглое лицо побелело. Стало нездорового, желтоватого цвета. Выразительные глаза полны мольбы и тревоги. Казалось, не выпустят из класса, Гасан умрет, прямо здесь, на уроке.
Учительница оценила представление. Гасан устраивал такое не в первый раз…
– Острая биологическая необходимость? – в ровном, спокойном голосе Ольги Викторовны слышалась скрытая ирония.
Гасан понял, ему не верят, но не отступал:
– Простите, Ольга Викторовна. Очень… Очень нужно.
– Хусейнов, что ты на перемене делал? – удивилась учительница.
– Разговор был. Важный, – ничуть не смущаясь, соврал Гасан.
– Ладно, иди. Только сотовый на месте оставь.
Хусейнов сделал вид, что послушался. Незаметно сунул телефон в карман больших, мешковатых брюк. С торжествующим видом вышел из класса. Ольга Викторовна проводила недовольным взглядом, но ничего не сказала. Что-то отметила ручкой. У себя, на листочке.
– Минус словил, – радостно зашептала сзади Юлька Кузнецова. В классе Гасана не любили.
Вениамин не ответил. Молча слушал учительницу. Усердно писал в тетради.