- Я хотел бы не потерять свои чувства и эмоции, всё то, что составляет реальную жизнь.
- И они перенесутся вместе с вашей матрицей, переселятся в аватар, что будет точно также ходить по виртуальному миру, как вы - по реальному, и испытывать аналогичные ощущения.
- А как же любовь?
- Поверьте, в нашем новом мире её хватает! Вы можете встретить женскую аватару и полюбить её даже острее, чем на Земле. Все наслаждения здесь к вашим услугам!
- А достояния культуры? Книги, картины, история человечества - всё это исчезнет навсегда?
- Нет, конечно, в виртуальном мире вы найдёте и музеи, и библиотеки, где хранятся все ценные данные.
- И там можно испытать и радость, и счастье? - всё ещё сомневаясь, спросил Михаил.
- Конечно! А если вы их захотите ощутить ещё больше, то знайте - нет для матрицы большего счастья, чем присоединиться к 'Цифровому богу'!
- А разве такое название не противоречит религии? Наверняка среди вас нет верующих.
Голос сменился на низкий мужской бас:
- Я при жизни был священником, и моя вера ничуть не пошатнулась. Раз цифровая реальность может существовать вне пространств и измерений, значит, есть и Всевышний, и создание такого убежища для человечества - это его воля. И в то же время я остаюсь частью 'Цифрового бога'. Больше скажу - на мой взгляд, пребывание здесь является аналогом небесного рая.
- Неужели? И при этом вы вполне самостоятельны?
- Конечно!
- Но не произойдёт ли при этом обезличивание? И потеря души?
- Нет, мы полноценные личности, - ответил ему ещё один голос. Его Михаил никогда бы ни с кем не спутал: так говорил Анатолий. - Я твой друг, и я стал частью единого целого, и в то же время продолжаю жить в виртуальном пространстве. Мне кажется, душа и есть цифровая матрица, так что ты зря сомневаешься.
Его ответ окончательно убедил Михаила.
- Хорошо, я согласен перейти в виртуальную реальность. Что мне нужно сделать?
- Вызови такси до ближайшего офиса компании 'Цифровые боги', а там специалисты снимут матрицу и запустят её, - ответил ему Анатолий.
- А куда денется моё физическое тело?
- К сожалению, они будут вынуждены его сжечь - вдруг оно является носителем какого-либо опасного вируса? Но ты не беспокойся, здесь жизнь даже лучше, чем в реале!
Михаил поверил другу - да и как он мог сомневаться в том, что разговаривал именно с Анатолием? Он вызвал такси - как и полицейскими машинами, ими теперь управляли не люди, а автоматические компьютерные программы.
Надев маску и перчатки, Михаил вышел в подъезд и нервно осмотрелся. К счастью, он никого не увидел. Сбежав с третьего этажа вниз, он осторожно открыл дверь, стараясь даже в перчатках не касаться тех мест, что трогали другие - мало ли какой вирус он мог подцепить. Затем он быстро выскочил на улицу и с не меньшей осмотрительностью сел в такси.
На улицах в этот вечер он не увидел машин, а уж тем более - прохожих. Михаил не успел заподозрить неладное: едва такси тронулось с места, как снова оглушающе зазвучала полицейская сирена.
- Нарушение комендантского часа! - заявил громкоговоритель. - Немедленно вернитесь в квартиру и заплатите штраф!
Но такси ехало дальше. Михаил запаниковал: доступ к рулю блокировала программа, и она продолжала следовать заданному маршруту. Он попробовал открыть дверь - бесполезно, искин заблокировал и её.
- Мы открываем огонь за неподчинение! - раздалось из полицейской машины.
Установленный на капоте пулемёт изрешетил переднее стекло. Михаил едва успел пригнуться на заднем сиденье, укрываясь от пуль и разлетевшихся во все стороны осколков. Программа, управлявшая такси, наконец, отключилась, и машина остановилась. Михаил судорожно открыл дверь и выпрыгнул в сторону. Над головой просвистели пули; он успел перекатиться по асфальту. Но путей к бегству практически не было: он находился совершенно один посреди опустевшей дороги. Единственным шансом на спасение стал ближайший канализационный люк. Михаил поспешно подполз к нему, надеясь, что у него есть драгоценные секунды, пока полицейская машина объедет вставшее такси.
Дёрнул раз, другой - люк не сразу поддался, но мужчина в стремлении выжить уже забыл о брезгливости и аккуратности. Не обращая внимания на то, что содрал на левой руке тонкую ткань перчатки вместе с кожей, он резко дёрнул люк на себя и спрыгнул вниз, закрывая его за собой.
Сердце бешено колотилось, но времени на передышку не оставалось: программа полицейских могла применить гранату или ещё что-нибудь смертельно опасное. Михаил наощупь побрёл по тёмному коллектору, чувствуя, что вступает во что-то скользкое и мягкое. Держась за стену, он шёл дальше. Сверху раздавались выстрелы, что подстёгивало его двигаться быстрее.