- Нужно сделать первый шаг, отрешиться от происходящего. Ты – не настоящая. И ты подчинишься мне, отойдешь от стены.
И виверна отошла. Ей было нужно пространство для маневра.
- Хорошо, - прошептал пришелец на выдохе, - Оч-чень хорошо.
Бросок получился стремительным, но неточным. Зубы клацнули совсем близко, виверна почувствовала, как по носу скользнула длинная шерсть, покрывавшая голову человечка. Не хватило сущей малости!
Пусть!.. Пусть сжать челюсти она не успела. Резкий рывок разогнал кровь, придал ей настойчивости. Виверна развернулась волчком, с грохотом закинула на стену тяжелую заднюю часть. Передние ноги, принявшие весь ее вес, подогнулись, выворачивая когти, но она и не подумала останавливаться.
Шипастый хвост взметнулся разгневанной коброй. Грохот был жутким. На землю полетело каменное крошево, в воздух выплеснулось облако пыли. Ни одно двуногое не перенесет такого удара. А если и перенесет, то непременно убьется при падении. Кончик ее хвоста давно потерял чувствительность, и все же виверна не сомневалась, что зацепила человечка. Да, сомнений быть не могло - стена опустела.
Она замерла, прислушиваясь к шелесту прошлогодних листьев. Присмотрелась к темным разводам под передними лапами. Слюна капала из открытой пасти не переставая. Этот навязчивый, отвлекающий звук мешал разобрать стоны с той стороны.
Где-то далеко, у самых восточных ворот, а может и за ними, топтался и нервничал конь. Стук его копыт проносился над Керлтом, пробирал нутро сладким холодком. Конь был гораздо вкуснее, больше. Но он был далеко. А его хозяин – близко.
Виверна спускалась осторожно, стараясь не перегружать вздыбленный, готовый переломиться хребет. Она долго топтала стену, выбирая за что зацепиться. Передние ноги онемели и не желали слушаться. Ей чудился скрип переломанных костей. Виверна знала, слышала, что ее добыча все еще дышит. Ей то и дело казалось, что там есть кто-то еще. Она не могла отделаться от мысли, что кто-то из более молодых, юрких сородичей украдет добычу, быстренько втащит ее на такую же стену и будет жрать, давясь от страха и презрения.
И она решилась - толкнула каменную кладку мощным хвостом. Уж лучше шлепнуться на спину, чем…
- Глупая идея.
Она едва успела удивиться тому, что голос исходит сверху. На мгновение замерла, с трудом балансируя на согнутых лапах. Человечек по-прежнему стоял на стене.
В груди сам собой зарождался рык, но исторгнуть его виверна уже не смогла. Она и не заметила, как рухнула на бок, как забила лапами, точно пытаясь убежать. Точно за ней снова гналась ее огромная, ненасытная мать. Ей чудилось будто туда, где сплетаются ребра, вгрызлись ее длинные зубы.
Но зуб был только один. Крошечный и хрупкий с виду, он впился в какую-то важную точку. Каждое движение выплескивало волну густой, черной крови. Как же жутко, как страшно пахла эта кровь!
- Ну ничего, - голос послышался совсем близко. Человечек обходил ее по широкой дуге. - Этот сказочник свое еще получит.
Виверна захрипела, задыхаясь от страха и злости. Последним рывком взметнула вялую ленту хвоста. Она не знала, чего хочет больше: жить или убивать. Наверное, и то и другое.
Она почти сразу поняла, что промахивается – в решительный миг тело прошило судорогой от сдвинувшегося «зуба». Боль в груди усилилась, расползлась вглубь. Перед глазами мелькнула какая-то сверкающая полоса.
1. ДУРНАЯ РЕПУТАЦИЯ
Участок мостовой у таверны напоминал поросший опятами пенек. Люди стояли так густо, что каждый новый шаг приходилось делать с осторожностью. Рита елозила ступней у земли, отодвигая чужие ноги, и только потом переносила вес.
Когда до низенького крыльца оставалось не больше трех метров, сходство людей с грибами стало картинным. Даже почудился соответствующий запах. Никто не возмущался, не шипел в спину и не хватал ее за рукав, намекая на очередность. Люди стояли молча, без движения, лишь закатное солнце подсвечивало оранжевым их влажноватые лбы. К вечеру стало довольно зябко, сверху накрапывал мелкий и тоже грибной дождь.
Во всем этом было нечто сюрреалистичное. Если бы не кудахтанье, доносившееся откуда-то снизу, Рита всерьез задумалась о том, чтобы ущипнуть себя, да побольнее.