- Что, прямо на весь вечер? – крикнул вдруг какой-то «гриб» с галерки.
Другие «грибы» дружно вытянули шеи из поднятых воротников.
- А хоть бы и до утра, - ответил выставленный у таверны охранник. Он напоминал двустворчатый холодильник и едва помещался под куцым козырьком. Дождь так и норовил добраться до его локтей, - Вам-то что? Аренду они не платили, говорил же.
Охранник сделал широкий приглашающий жест и тут же поежился, возвращая ладони обратно в подмышки. Люди завертели головами, но никто не сдвинулся с места.
- А давно они там?
- Давно, - нехотя ответил охранник. Чувствовалось, что этот вопрос был задан по меньшей мере десятый раз. - Но не слишком давно.
- А поточнее как-то нельзя? – снова подал голос галерочный крикун. – Ведь это же безобразие, настоящее безобразие, а? Мы бы, может, в другое место пошли…
Рита чувствовала запах намокших перьев. Тоскливое кудахтанье то приближалось вплотную, то удалялось. Временами слышались хлопки крыльев. Курица пыталась взлететь, пыталась выбраться из бесконечного лабиринта человеческих ног.
- Так идите. Час стоите и все никак уйти не соберетесь. Ни туда ни сюда. Встали посередине дороги, как собаки с приклеенными жопами, честное слово.
В толпе наметилось вялое и, наверное, тоже далеко не первое за вечер шевеление. Соблазн был силен. «Сломанный бивень» в народе именовался «Третьим». Даже вывеска над окнами состояла из двух частей. На одной красовалось выдолбленное на широкой доске официальное название, а на второй, шрифтом побольше значилось – «ТРЕТИЙ СТАКАН БЕСПЛАТНО».
- Значит, можно? – спросила Рита, поднимаясь на нижнюю ступеньку.
Охранник окинул ее сочувствующим взглядом, покачал головой. Он давал ей одуматься. Кудахтанье перешло в писк и вдруг оборвалось.
- Вам-то? Не знаю, сами смотрите. Эти-то ладно, рожи пропитые…
- Можно? – повторила Рита.
На лице охранника промелькнуло выражение беспомощного отчаяния, и следом за ним – злости. В охранники идут те, кому не хватило два бала до проповедников, говорил один неглупый Ритин знакомый.
- Только потом не плачьте. Вроде, не пропащая, а ищите приключений на жопу.
Рита хотела восстать против этого комплемента, но не нашла на восстание ни сил, ни нужного задора. Вместо этого она молча протиснулась за широченную спину и закрыла за собой дверь.
В коридорчике, предваряющем вход в основной зал, было темно, тесно и по ногам с улицы тянулся шлейф зябкого уличного воздуха. Пахло пережаренным чесноком, кислым пивом, потом и мокрыми шкурами.
- Поосторожней с кувшинами! – взвизгнули откуда-то из глубины, - Ну, будьте же вы людьми! У нас приличное заведение!
Послышался звон.
- Говорил же – аккуратней! – простонал невидимый блюститель приличий, - Кто мне заплатит за бой?!
Ответом послужил взрыв многоголосого гогота.
Рита поморщилась. Не столько от шума и сшибавших с ног ароматов, сколько от упрямого вранья.
В приличных заведениях посетителя на пороге встречает улыбчивый, милый самомнению гостя персонал, а не груда разбитых бочек с воткнутой посередине шваброй. В приличных заведениях не нужно кричать повару: «Только никаких специй! Ни чеснока, ни перца, ничего! И уксуса не лейте, я и с ним почувствую тухлятину!». И… и даже это было не главным. Все вышеперечисленное относилось скорее к косвенным признакам.
Главным критерием «приличности» заведения во все времена выступала его публика, или, если совсем углубляться в детали – манеры этой публики. Манеры были даже важней, чем тот факт, что в данном конкретном кабаке убили только троих, да и тех – еще при старом хозяине.
Рита сжала зубы и в четыре широких шага оказалась на пороге общего зала.
Сегодня (как в общем-то и всю последнюю неделю) с манерами в «Сломанном Бивне» было не очень. Не так чтобы сильно не очень, но зато – у всех посетителей без исключения. Люди опрокидывали стопки, опрыскивая сзади сидящих, тянули закуску из тарелки соседа и со смаком облизывали пальцы. Временами кто-то начинал возмущенно, обиженно кричать, но его крик тут же тонул в раскатах смеха.