Первым делом открываю ветвь умений портальной магии, которую я начал учить еще в Италии, но благополучно забросил, видя, что в тех условиях от нее толку маловато. Нашелся довольно сложный способ, который я пока не изучал и идти до него еще не мало, позволяющий открывать порталы по известным координатам, а также техника по определению и фиксации этих самых координат. Чтобы разобраться в вопросе придется основательно поднять уровень знаний.
Теперь вторая странность, «скрытый наблюдатель». После «Танца Индры», почти на двух квадратных километрах бывшего мусорного полигона остались только глубоко прожаренные ошметки, и искать среди этого следы кого бы то ни было, не имеет смысла от слова совсем. Но принять к сведенью тот факт, что за событием велось активное, скрытое наблюдение, нужно учесть и позже иметь ввиду.
Прямо сейчас, разумеется, ничего выяснить не получится, но я определил для себя ветвь развития. Куда ведут полученные мной координаты, и кто наблюдал за ходом уничтожения гнезда? Что это за портальный артефакт, который я уничтожил? Важным оказался и тот аспект, что все эти сообщения я получил с пометкой о том, что сведенья получены благодаря изучению ветви более глубокого анализа.
На всякий случай побродил по пепелищу, оставшемуся от термитника, просканировав пространство на предмет аномалий или остаточных явлений, убедился, что все зачистил без помарок и могу с чистой совестью двигать домой. Именно домой, а ни куда-нибудь в очередное злачное местечко из списка что заготовила Ольга. После того как сквозь мои энергетические каналы меньше чем за пол часа прошло почти двенадцать миллионов единиц энергии, нестерпимое жжение в груди удалось приглушить только с десятой попытки, да и то не полностью.
— Это было очень жестко, — заявила Аня, подходя ко мне. — Грохот стоял такой, что, наверное, в Москве слышали.
— Почти двенадцать миллионов единиц маны, дороговатая печать.
— То-то я смотрю что ты бледный. Тяжко?
— Еще колотит, но очухаюсь, куда я денусь, вот только сейчас домой. Надо выдохнуть и расслабиться. Я тут несколько интересных сообщений получил, дома расскажу, не хочу при свидетелях.
— Как скажешь, — соглашается подруга. — Я в центр сообщила что мы гнездо зачистили. Вояки дождутся санитарную группу.
Вопреки ожиданиям тело быстро пришло в норму после критической нагрузки. Уже сидя в машине, наложил на себя еще парочку печатей лечения и понял, что не все так плохо, вот только аппетит проснулся просто зверский. Ольга уговорила меня доехать до конторы, там пообедать и если не почувствую себя лучше, то тогда сама отвезет нас домой.
Но даже несмотря на то что после обеда мне действительно стало намного лучше, я все равно, решил остаток дня провести дома. Требовалось сбавить темп и многое осмыслить. Да и мой трофейный мотоцикл в конторском гараже уже стал пылью покрываться, надо бы его перегнать поближе к дому.
Аня собралась ехать по делам, и навестить родителей. Поэтому укатила первой. Я выехал чуть позже.
В первые дни лета город совсем опустел. В связи с обрушением цифровых технологий многие люди остались без работы. Без интернета и мобильной связи важные вопросы бизнеса и государственного управления приходится решать напрямую, так сказать лично руководить процессами на местах. Вот поэтому некоторые фирмы, управления и информационные центры, просто перестали существовать как явление, постепенно расползаясь по регионам.
В связи с серьезным подорожанием практически на все, с дефицитом на самые элементарные и привычные вещи, снизился и общий уровень потребления. Люди, даже владеющие личным, исправным автотранспортом, теперь старались пользоваться общественным. Метро, автобусы, электрички. Не стало курьеров, практически исчезло такси, а вот такие явления как прокат велосипедов, самокатов и даже скутеров, напротив, только набирали популярность то и дело обзаводясь пестрыми палатками прокатных пунктов в разных частях города.
Мне нравится видеть, что люди у нас в стране очень быстро адаптируются, приспосабливаются, подстраиваются. В основной массе. Ведь прекрасно знают, что рассчитывать могут исключительно на себя. Находятся, и не мало возмущенных, недовольных, но все они очень быстро затыкаются, не найдя понимания и поддержки в общей массе. Самая большая беда таких людей в том, что им некуда бежать. Если в прошлом диссиденты тихим шепотом на крохотных кухнях в пятиэтажных хрущевках, костерили советскую власть и мечтали свалить за границу, в страны сытого капитализма. А после падения СССР, новоявленные либералы, жаждущие сбежать от нарождающейся уже Российской действительности, синели от злости узнавая, что «за бугром» еще хуже, и сами они там никому не нужны, изливали злобу и желчь на все вокруг. Теперь и вовсе попали в ситуацию, когда бежать просто некуда, и обвинить кого-то конкретного во всех своих бедах не получается. Вот и замолкают эти одиночные голоса в общем хаосе большого социального передела.