– Я убью тебя, – выдавил сквозь зубы Башир.
Потом поднялся с таким видом, будто в следующий момент собирался на нее напасть. Однако вместо этого бросил испуганный взгляд сначала в направлении двери, а потом окна.
– В таком случае тебе следует поторопиться, – сказала Лисбет. – Успеешь, как думаешь?
– Я найду тебя.
– Тогда до встречи!
Лисбет сделала шаг в сторону письменного стола и повернулась к Баширу спиной. Но тот был слишком ошарашен, чтобы напасть. К тому же у него зазвонил мобильник.
– Ну вот, – сказала Лисбет. – Наверное, кто-то из твоих поклонников. Но тебе совсем не обязательно им отвечать, ведь так? Сейчас ты улизнешь отсюда тихой сапой и в городе будешь смотреть только в землю, ясно?
Башир пошел на Лисбет, но она его опередила. В следующую секунду взметнулась прислоненная к стене бита и несколько раз обрушилась Баширу на голову. Лисбет била по щекам, шее, потом по животу.
– Это за Фарию, – спокойно объяснила она.
Башир согнулся вдвое, получил удар по спине, но умудрился выпрямиться. После чего прошмыгнул в дверь, на темную лестницу и дальше – в залитый послеполуденным солнцем квартал. Лисбет все еще держала биту. Халил Кази стоял возле дивана в своем красном спортивном костюме, худой и жилистый, как подросток. Челюсть его отвисла, в глазах застыл ужас. Едва ли он мог представлять опасность для Лисбет. Она боялась другого – Анника говорила о его склонности к суициду. Саландер посмотрела в сторону двери, а потом на часы. Двадцать минут пятого. Она проверила электронную почту. Ни Фарах Шариф, ни Бублански пока не ответили. Отозвалась одна Анника: «Прекрасно. Выглядит многообещающе. Немедленно поезжай домой!» Лисбет слышала тяжелое дыхание Халила. Он смотрел на нее, как будто хотел что-то сказать.
– Это ведь была ты?
– Ты о чем?
– В газетах.
Она кивнула.
– У меня и для тебя есть фильм, – сказала она. – Правда, не такой захватывающий. Всего лишь о жестах.
Лисбет поставила биту на место, положила сумку с ноутом на стол и велела Халилу сесть на диван. Он был бледен и едва стоял на ногах, но подчинился. Лисбет коротко рассказала об идентификации движений, о его пробежке в парке и молодом человеке из метро со странной жестикуляцией. Халил сразу все понял, побледнел еще больше и задвигал губами. Лисбет села рядом с ним и открыла файл на дисплее. Она пыталась еще что-то объяснять, но все было без толку. Халил не слышал ее, глядя куда-то перед собой. Внезапный звонок мобильника вернул его к жизни. Лисбет и Халил обменялись взглядами.
– Ответь, – велела она.
Он принял вызов. По его почтительному тону Саландер поняла, что звонит имам. Он находился где-то поблизости – стараниями Анники – и, похоже, спрашивал разрешения зайти. Лисбет подумала, что это было бы кстати, и кивнула. Кто лучше имама мог бы проявить сочувствие, в котором сейчас так нуждался Халил?
Вскоре в дверь постучали. В квартиру вошел высокий, видный господин лет пятидесяти с лишним с маленькими глазками, длинной бородой и в красном тюрбане. Он коротко кивнул Лисбет и повернулся к Халилу:
– Добрый день, мой мальчик. Ты хотел поговорить со мной?
Проникновенный тон его голоса смутил Лисбет.
– Не уверена, что здесь самое безопасное место для вашей беседы, – сказала она, вставая. – Может, вам лучше прогуляться или пойти в мечеть?
С этими словами Лисбет распрощалась и исчезла на темной лестнице вместе со своим ноутбуком.
Декабрь, полтора года назад
Дэн Броуди сидел на скамейке на площади Норрмальмсторг. Всего несколько часов назад его самолет приземлился в Стокгольме. С холодного серого неба летел снег. Дэн был в черном пальто, солнечных очках и надвинутой на лоб вязаной шапке. В его руках была книга о крушении банка «Леман бразерс»[355], при помощи которой Дэн надеялся больше узнать о мире своего брата. Он забронировал место в «Чапмане» на Шепсхольмене, – перестроенном под отель старом судне. Номер там стоил шестьсот девяносто крон в сутки, больше Дэн потянуть не мог. Уже по дороге сюда он ловил на себе подозрительные взгляды прохожих.
Даниэль словно перестал быть самим собой и превратился в копию другого человека. Американская жизнь казалась отсюда чем-то нереальным. Он снова почувствовал себя мальчишкой с фермы в Хэльсингланде, робеющим перед столичными жителями. На Биргер-Ярлсгатан вошел в бутик и купил очки с темными стеклами и серую вязаную шапку.
Все это время Дэн размышлял, каким образом заявить брату о своем существовании. Он думал послать ему мейл с видеофайлом или позвонить, но так и не смог решиться ни на то, ни на другое. Для начала он решил увидеть Лео. Поэтому и явился сюда, на Норрмальмсторгет, и уселся напротив дверей здания фонда Альфреда Эгрена. Он видел, как надменный толстяк Ивар Эгрен проследовал к своей «БМВ» с тонированными стеклами. Но Лео все не выходил. Он еще был там, в красном кирпичном здании. Дэн уже звонил туда и осведомлялся о нем по-английски. Ему ответили, что Лео Маннхеймер на совещании, но скоро освободится. Дэн вздрагивал каждый раз, когда открывалась тяжелая дверь, но Лео не было видно. На Стокгольм опустились сумерки. У кромки берега по воде запрыгали редкие капли. Становилось прохладно.