– А тебе не пришло в голову, что это может быть ловушкой?
– Я только об этом и думала. Я ведь читала истории о других девушках, которые оказались слишком доверчивы и…
– …и поплатились за это жизнью.
– Я прекрасно это понимала. Я следила за каждым движением Башира, изучала язык его тела. По ночам спать не могла от страха. Быть может, я тешила себя иллюзиями, но это было все, что мне оставалось. Я не могла иначе, вы должны это понять. Я должна была чувствовать, что где-то там Джамал борется за мое спасение. Я выжила благодаря этой вере. Халил тоже был не в себе – дни и ночи напролет упражнялся на своей машине. Вжик-вжиквжик… Эти звуки сводили меня с ума. Я не понимала, как он их выдерживает. Но Халил все бегал и бегал и только изредка заходил, чтобы обнять меня и попросить прощения. И я обещала, что сумею защитить его. Что Джамал и его друзья позаботятся о нас обоих. А потом… не знаю… так трудно говорить об этом спустя столько времени…
– А ты попробуй, – сказала Соня Мудиг. – Выражайся яснее. Это очень важно.
Анника Джаннини взглянула на часы и резким движением взъерошила волосы.
– Ну все, довольно, – она возмущенно взглянула на Соню. – Если Фария выражается недостаточно ясно, то это только потому, что ситуация сама по себе слишком сложная. Тем не менее Фария превосходно держится, как мне кажется.
– Я просто хочу понять, – оправдывалась Соня. – Фария, ты ведь не могла ничего не заметить. Халил был не в себе, он тренировался как помешанный… Что-то должно было случиться, ты не могла этого не видеть.
– Да, ему было плохо. Но ведь Халила держали взаперти, так же как и меня. Тем не менее однажды мне показалось, что ему стало лучше.
– Почему тебе так показалось?
– Он выглядел совершенно потерянным, а потом… что-то изменилось… я не знаю…
– И ты не слышала, как вечером девятого октября братья покинули квартиру?
– Я спала. Пыталась уснуть. Ночью они о чем-то перешептывались на кухне. О чем именно, я не слышала. А на следующее как-то уж очень подозрительно на меня смотрели, и я восприняла это как хороший знак. Я подумала, что это как-то связано с Джамалом. Что он совсем близко. Я чувствовала его присутствие. Но время шло – и обстановка становилась все тревожнее. Когда стемнело, я увидела Ахмеда, как я уже говорила.
– Он стоял у окна, – подсказала Анника.
– Тем не менее в последний момент ты нашла в себе силы… – начала было Соня.
– Я уже говорила об этом, – перебила ее Фария.
– Она уже говорила, – подтвердила Анника.
– И все же я бы послушала еще раз…
– Внезапно появился Халил, – начала Фария. – Точнее, он всегда находился в комнате. И вдруг закричал, что это он убил Джамала. Я опешила. Но он вдруг пустился в объяснения, что не мог поступить иначе и сделал это только ради меня. Что ему пришлось выбирать между мной и Джамалом. Это в тот момент я ощутила приступ ярости. И бросилась на Ахмеда.
– Но почему не на Халила?
– Потому что я…
– Потому что ты…
– Думаю, я сразу все поняла, хотя ничего не соображала.
– Что поняла? Что они надавили на Халила, используя его любовь к тебе?
– Что они вынудили его сделать это. Что они разрушили его жизнь так же, как мою и Джамала. Я обезумела, это вы можете понять?
– Могу, – кивнула Соня. – Это вполне понятно. Но мне непонятно другое: почему ты молчала об этом на допросах? Ты ведь хотела отомстить Ахмеду, так? Это ведь поэтому ты вытолкнула его из окна на улицу? Но ты могла бы наказать его при помощи полиции. И не только его, но и Башира – главного преступника. Мы бы предъявили им обвинение в заговоре с целью убийства.
– Но как же вы не понимаете… – Голос Фарии сорвался.
– Чего мы не понимаем?
– Что моя жизнь кончилась со смертью Джамала. И что бы я выиграла, посадив в тюрьму еще и Халила? Он ведь был единственным в семье, кого я… – Фария испуганно оглянулась на дверь.
– Кого ты что?
– Кого я любила.
– Но он погубил твою любовь. Разве ты не должна была ненавидеть его за это?
– Я и ненавидела его. И… любила. Как вы этого не понимаете?
Анника Джаннини собиралась было прервать допрос, потому что Фарие явно нужно было отдохнуть. Но тут в дверь постучали. На пороге появился директор колонии Рикард Фагер и вопросительно уставился на Соню.