Я не вдавалась в подробности, просто знаю, что у нас из-за этого будут большие проблемы.
23 дня до пожара
Это ужасный день, один из самых отвратительных в моей жизни! Льюис прекратил поиски пропавших подростков, сказав, что те вернуться к концу лета. Он даже не напомнил мне о свадьбе, а просто ушел в свою комнату. Они что-то нашли, я знаю, но почему он не хочет мне говорить?
Закончив с этой частью дневника Тамара включила компьютер. Несколько часов поиска в интернете вывели на репортажи о найденных в лесу детях, правда, нашли их уже в середине сентября, тела изрядно прогнили, но марля на лице по-прежнему оставалась.
Информации о Верноне почти не было — он погиб в пожаре вместе с остальными, его считали виновником, а следы брата вообще затерялись где-то в сгоревших архивах.
В поисках нужных имен женщина пролистала список из двухста человек — именно столько воспитанников числилось в «Счастливом Доме» в начале нулевых, и как гласят статьи газет того времени, никто не выжил.
Распечатав парочку бумаг директриса сложила их в папку. Она планировала отправить всю информацию в участок копов, возможно, даже лично вручить в руки их ленивому начальнику. Но сперва надо было выйти на убийцу, иначе органы порядка прекратили бы любую самодеятельность.
========== Август ==========
Майк ворочался в своей постели, пытаясь уснуть. Поскольку кровать мальчика была на втором ярусе, лампа светила ему прямо в глаза.
— Яна, ложись спать! — Проворчал он, ведь выключатель располагался около подушки девочки.
Снизу зашуршало одеяло, несколько секунд тишины, а тогда снова заскрипел грифель. Поверить только, ведь три года назад он тоже был пятилетним ребенком и точно так же не слушал старших, правда и комната тогда была только его.
— Прекращай, это последнее предупреждение!
Никакой реакции — девочка заменила карандаш на маркер и продолжила рисовать.
— Все, теперь то ты меня достала!
Майк спрыгивает вниз, хотя папа запрещал ему так делать, и застает Яну за обрисовыванием стен — тетрадные листы закончились несколько минут назад. Естественно, родители отругают его, потому что он должен следить за младшей сестрой, а с ней ограничатся небольшой беседой.
Лицо мальчишки покраснело от злости, он запрыгнул на кровать к сестре, схватил ее за волосы и оттащил от стены.
— Дура ты… что ли совсем спятила?
Вся стена исписана одним единственным словом, оно прописано рядами, словно в прописи, мало того, еще и несмываемым маркером. Всего одно слово — никогда.
Брат отворачивается от этого зрелища и переводит взгляд на сестренку, она в свою очередь смотрит на него. Раньше мальчик всегда выигрывал эту битву характеров — она отворачивалась, начинала хныкать и бежала жаловаться маме — но сейчас ее глаза такие пустые, радужка и зрачок побледнели, их почти не видно, а по щекам катятся слезы.
Яна медленно подымает правую руку над головой, брат инстинктивно закрывает лицо ладонью, все тело сжимается в ожидании жгучей боли, как тогда когда он порезался ножом на кухне.
Но девочка не причиняет ему вреда, просто рисует на ладони и переходит к чистому участку стены. Она даже не воспринимает мальчика как что-то живое.
Напряжение сменяется дрожью, Майк отползает от сестры, падает с кровати и разворачивается к двери — мальчик хочет позвать отца, теперь-то он точно задаст трепки этой маленькой непослушной чудачке! Но стоит ему прикоснуться к дверной ручке и посмотреть вниз, как паралич возвращается — по слегка вспотевшей ладони расплываются контуры перечеркнутого круга. Дети в его классе говорили, что когда начинаешь рисовать подобные знаки, за тобой приходит нечто из леса и этого уже не избежать.
Майк вновь поворачивается в сторону сестры — надоедливого сгустка шума и пакостей, который занял его комнату. Она продолжала исписывать стены, не обращая внимания на происходящее вокруг и не издавая никакого шума. Он медленно подошел к ее кровати, протянул руку к выключателю — никакой реакции. Выключил свет — скрип маркера в темноте продолжился, будто ничего и не случилось.
На ощупь Майк нашел лестницу и залез обратно на свой ярус. Он укутался в одеяло с самой головой и закрыл глаза — будто его тут вообще нету.
***
Комната до появления в ней Яны превосходна — на стенах висят плакаты, которые Майк вырвал из своих журналов, вместо отдельного шкафа для вещей сестры — гоночная трасса, на которой стоят несломанные машинки. Он с радостью заходит в свою комнату, следом идет мама, никуда не торопясь.
Майк подходит к своей кровати-машинке и просит помочь ему залезть. Никто не кричит «ты уже большой» или «мне еще надо покормить твою сестру» — мамочка берет его на ручки, целует в лоб да еще и укрывает.
Она отходит к небольшой книжной полке, пока что забитой лишь сказками, а не нудными учебниками, достает оттуда книгу, садиться на край кровати и начинает читать без всяких уговоров.
— В большом лесу на опушке жил бедный дровосек со своею женою и двумя детьми.
У бедняка было в семье и скудно и голодно; а с той поры, как дети появились, у него и насущного хлеба иногда не бывало.
И вот однажды вечером лежал он в постели, раздумывая и ворочаясь с боку на бок от забот, и сказал своей жене со вздохом: «Не знаю, право, как нам и быть! Как будем мы любимую нашу доченьку растить, пришло за нею чудище страшное и в дом уже стучится!»
— «А знаешь ли что, муженек, — отвечала жена, — сегодня же вечером возьмем нашего сына старшего — дрянного и непослушного мальчишку — да и в лес. Он оттуда не найдет дороги домой, мы и от него избавимся, и доченьку нашу долгожданную защитим».
Глаза Майка смыкались против его воли — от нежного голоса матери он проваливался в сон, тело пронизал легкий холодок, под ногами зашуршала листва.
***
Мальчик очнулся посреди огромной поляны, озаряемой лунным светом. Он лежал, укутанный в собственное одеяло, окруженный лишь тишиной и сухими ветками. Вдалеке виднелась фигура — человек в клетчатой рубашке, он уходил все дальше и дальше к краю леса не оборачиваясь.
========== Тайны из городка Вестхилл ==========
Полусонная Тамара поставила сковородку на огонь одной рукой, а второй схватила чашку кофе со стола. Всего несколько глотков и бодрящий напиток обжег ее горло, несколько зубов неприятно заныли, но если бы директриса не глотнула его сейчас, то уснула бы уже через пару минут.
К тому времени, как яичница и салат лежали на тарелках, ее дочь уже сидела за столом. Кейти выглядела очень грустной, но не сонной. Нет, девочка отлично высыпалась в последнее время ее тревожило что-то другое.
— Что случилось, дорогая? — Спросила мама. Она уже взбодрилась от кофе и мозг начал хоть немного соображать.
— Просто плохое настроение, мам. — Ответила малышка, ковыряя вилкой лист салата-латука.
— Скажи мне, не держи в себе. Обещаю, об этом больше никто не узнает.
Вилка замерла над тарелкой, девочка посмотрела матери в глаза.
— Даже мистер Макги?
— Да, даже он. Хватит уже постороннему человеку решать проблемы нашей семьи.
Кейти промолчала и вновь посмотрела в свою тарелку. Они позавтракали в абсолютной тишине — Тамара боялась еще что-то спросить, пока у ее дочери не пропал аппетит или еще чего странного не произошло.
Однако, после того как девочка помыла посуду, она сама села на стул около матери и заговорила.
— Я скучаю за папой, мне его не хватает.
— Понимаю, у вас с ним могли быть особые отношения, но по правде говоря, он был не лучшим человеком.
— Знаю, это ведь он перевернул меня лицом в подушку, когда я плакала.
Пальцы Тамары сомкнулись. Это произошло когда Кейти было всего два года — ребенок плакал всю ночь от высокой температуры и нервов молодого отца не хватило. Иногда девочка просыпалась посреди ночи и жаловалась на сны — о человеке, душащем ее подушкой. Женщина убеждала ее, что это был тот же маньяк что и в других видениях, но вот дочь сама начала их различать.