Она хочет ухватить Кэнди и затащить ее в дом, а тогда закрыть дверь и как следует отчитать. Так когда-то делала и старшая сестренка, тогда Лера на нее сильно обиделась, но сейчас она понимает, что иногда плохие вещи делают с хорошими намериньями.
Ее пальцы уже почти дотрагиваются ладошки Кэнди, как вдруг касаются чего-то склизкого. Оно обвивает старшую сестру за долю секунды и тут же исчезает. Валерия с ужасом оглядывается по сторонам, не понимая, что сейчас случилось. Ей кажется, это просто идиотский сон, но очередной порыв холодного ветра развеивает эту догадку.
— Кэнди… — Вновь повторяет девочка.
Ее окружает тишина, от которой на душе скребуться кошки, поэтому Лера снова и снова шепчет имя сестры. Теперь она точно уверена: надо вернуться домой и разбудить папу, чтобы он достал свое ружье и поймал это чудовище, но тут внимательная девочка замечает других детей.
Их трудно разглядеть на фоне черно-белого пейзажа и они уже очень далеко. Эти дети бегут в сторону леса, обгоняя друг друга и тихо смеясь, даже от сюда Валерия слышит их смех. Стоит последнему ребенку укрыться в лесу, как его окраину окутывает туман.
Валерия делает три шага к дому, но тут понимает, что сестра забежала почти к краю поля. Бежать к лесу намного ближе, а отец, к тому же, может наказать ее, узнав что она ночью вышла на улицу. А если родители услышат о Тощем Человеке? Они снова отведут ее к мистеру Макги.
Собравшись с духом, девочка разворачивается от дома и бежит к лесу. Ноги онемели от холода и уже не чувствуют ни камней, ни веток. Стоит девочке забежать под своды деревьев, как смех возвращается, а туман сгущается. Это те странные дети, они смеються и бегают вокруг. Лера не может понять, в какую игру они играют и кто это вообще. Их силуэты сливаются с качающимися деревьями.
— Кэнди! — Уже не шепчет, а кричит Лера.
Деревья словно услышали ее крики, наконец-то в тумане и ветках появился просвет — некое пдобие дороги. Дети-призраки разбегаються от нее во все стороны, они уже поняли, что это не их подруга.
Вымышленная тропа выводит ребенка на небольшую полянку. Она образовалась тут недавно — поваленные деревца лежат кругом. Из-за других деревьев выглядывают дети, а в центре поляны лежит ее сестра. Валерия с радостью бы подбежала к ней и крепко обняла — тут очень холодно — но Тощий Человек тоже там. Она не сразу его заметила — перепутала с деревом. Существо склоняется над Кэнди, заслоняя ее от ветра и стоит неподвижно.
Вдруг некоторые из детей подходят к нему. Они не такие как все — одеты в зимнюю одежду, их кожа розовая от мороза, а не мертвенно-бледная, и лица очень знакомы. Глаза Леры округляються от ужаса — вполне реальные школьники, еще вчера она видела, как они играли с ее сестрой!
В руках одного из детей сверкает нож — охотничий для разделки дичи, как у ее отца. Девочка выходит из ступора, Тощий Человек тоже. Оставив своих приспешников с жертвой, он исчезает и появляется перед малышкой Лерой.
Щупальца возникают словно вихрь, обвивают ее тело и сжимаються, как кольца удава. Лера понимает, что серьезно влипла, но бежать уже поздно.
========== Одна дома ==========
Мать ушла, закрыв за собой дверь. Кейт еще долго стояла у окошка и провожала ее взглядом, а когда женщина окончательно исчезла из виду отправилась в свою комнату читать детские сказки.
Тамара сказала ей, что отправляется на очередное собрание, что-то по поводу надвигающихся каникул. Кейт знала, что это не так, хоть и не хотела знать.
Ее мама много работала в последнее время, часто оставляла компьютер включенным, а Кейти как на зло была слишком внимательной и слишком любопытной.
В голову вновь лезли нехорошие мысли и, ей богу, лучше бы они приходили к ее матери. На губах малышки вертелся один вопрос: почему? Почему родители допускали весь этот беспредел и перекладывали вину на других?
Большинство детей пропадало в собственных домах, пока мама и папа тихо спали в постели, будто они сами хотели избавиться от потомков. И зачем так яростно наезжать на копов, устраивать всякие акции протеста, тем самым еще больше мешая им? Почему они не могут просто быть рядом по ночам, разве это так сложно, хотя бы ночью?
Руки девочки сжались в кулаки, по ним опять прошлась неприятная дрожь. Все дети видели в своих ведениях то странное место, где его нужно было искать, а некоторые из взрослых даже были там, но никто слушать не хотел, о чем говорили малыши!
Маленькие ножки затопали по ленолеуму. На кухне скрипнул ящик, зазвенели ложки и вилки.
Тот дядя из школы был прав — ее видения это болезнь, как простуда или грипп. Нужно просто отвлечься, прогнать из головы мысли, а лучший способ это сделать — посмотреть телевизор, который родители часто называют зомбоящиком.
И это помогало, очень хорошо работало, пока Кейтлин не встретила своего первого друга. Всю свою крохотную жизнь девочка обходила стороной эти моменты — общие игры, радость от совместно пережитых приключений, необходимость дружить с кем-то. Она привыкла все делать сама, а потом появился он.
Чтобы подружиться с этим мальчиком она должна была поверить, что ей нужнен этот персонаж в ее истории, и Кейт поверила, она заставила себя нуждаться в нем, заставила ждать очередной встречи и переживать за его проблемы. И когда эта навязаная нужда стала необходимостью он просто взял и свалил, ушел к этой школьнице-иностранке.
Кейт просто поражалась тому, как легко он это пережил. Спустя пару дней уже и имя ее забыл. Он не чувствовал угрызений совести, как в тех сказках, что шли по телевизору, а с ней не происходило никаких чудес, только видения усугубились. Получается, плохие люди ничего не получают за свои поступки?
Но ведь она тоже пробовала быть плохой! Она устраивала драки с этой наглой девчонкой, училась говорить как старшеклассники и даже пробовала воспользоваться тем, что ее мама директор. И вот тут все сработало наоборот: Лидочку-ангелочка стали жалеть, а ее считать наглой малявкой, которая пристает к новеньким.
Теперь это все смешалось воедино: одиночество, предательство, издевки, грусть да еще и эти видения до кучи! С каждой секундой эта дрожь в руках усиливалась, десткие пальчики уже сжимали ножик.
Девочка боялась смотреть на это, она помнила, как все случилось в прошлый раз. Сначала было больно, но второй порез… Она почти ничего не почувствовала, а тогда Кейт посомтрела на свою руку и увидела, как кожа разошлась. Рана так и зажила — шрам остался широкий, с небольшим углублением. Каждый раз, когда Кейт шевилила рукой, порез тоже шевелился, словно кости из него рвались наружу.
И все же она осмелилась сделать это снова. Посмотреть на свою крохотную рученку. Эти маленькие пальчики имели власть над жизнью, пускай не над всей что была на планете, а только над одной, но и это очень много как для обычного ребенка.
— Точно! У меня есть власть над жизнью, и мне надо заявить об этом миру!
Девочка отшвырнула нож куда подальше. Зуд в руках (особенно в венах) не унимался, но она сказала этому чувству «отвали!», после чего побежала в гараж. Теперь Кейтлин наконец-то осознала важность слов матери.
— Не думай об этом, лучше займись чем-то и отвлекись.
Так она говорила, когда ушел отец, после того ужасного приступа, и когда ее бросил единственный друг. Проблема этих слов была в том, что мама вкладывала в них скучную работу, которая еще больше нагоняла грусть, но чтобы побороть проблемы нужно заниматься чем-то более интересным.
Света все еще не было, так что Кейти пришлось торопиться. Она достала из-под стола ящик со всякой всячиной (отцовский ящик, и опять воспоминания, уйдите вон!), покопалась там и нашла медную проволоку. Затем малышка вернулась в гостинную и взяла два мотка шерстяных ниток из корзинки около маминого кресла. Она так же захватила с собой клей-пистолет из шкафчика в кабинете Тамары.