Нескольких арабов послали на разведку: следовало выяснить, не приближается ли караван. Если каравана не видно, значит, действительно произошла какая-то ошибка.
Жарища стояла адова. Райнер, как прокаженный, был покинут всеми, нестерпимо вонючая мазь с двадцати метров любого разила наповал. Лишь москиты прекрасно переносили уготованное против них средство — они буквально облепили чудака в зеленых очках и искусали его до крови.
— Мы обнаружили следы, — донесли возвратившиеся разведчики. — Скорее всего, следы тех, кого мы ждем. Они свернули к востоку. Там проходит очень плохая дорога через болото. Обычно ею не пользуются, но Азрим знает тропу.
— Подъем! — вне себя вскричал Адамс.
В считанные минуты свернули лагерь. Райнер сунул в карман кроссворд, напялил защитные очки, раскрыл над головой зонт и стал похож на одного из восточных волхвов.
Караван продвигался вперед со всей прытью, на какую только способны верблюды. На рассвете вдали показалась движущаяся точка.
— Путник!
— Подкараулим его! — скомандовал Гордон, и бандиты укрылись за огромным песчаным барханом.
— Он едет по следам исчезнувшего каравана, — заметил кто-то из арабов. — Значит, он либо видел тех людей, что мы ждем, либо это один из них.
Путник на своем усталом верблюде, не подозревая об опасности, приближался к огромному песчаному бархану.
Неожиданно Рэнсинга окружила группа людей. За главного у них был приземистый толстяк.
— Откуда едешь?
Эдди сразу же сообразил, что перед ним грабители.
— Ехал в Марбук, да глаза заболели. Пришлось возвращаться.
— Не встречал по дороге женщину? Она путешествует в сопровождении одного или нескольких спутников.
— Нет!
— Ага, значит, ты из их компании! — засмеялся Гордон. — Мой вопрос был ловушкой, и ты попался. Следы ведут в том направлении, откуда ты ехал, стало быть, ты обязательно должен был встретиться с ними. Ну а если ты решил отпираться, тому наверняка есть своя причина.
— Вперед! Может, удастся нагнать их! — воскликнул Жирный.
— А этого типа надо порешить!
Жгучая боль пронзила голову Рэнсинга, так что искры посыпались из глаз, и он провалился в бездонную пропасть…
Обезвредив молодого человека ударом по голове, бандиты кинулись его обыскивать. Райнер, величаво восседая в седле, распорядился:
— Взгляните, нет ли у него бензина, у меня пусто в зажигалке. — И Райнер нацепил монокль, чтобы следить за действиями шаривших по карманам бандитов.
— Значит, все так и было, как я предполагал, — бархатным голосом промурлыкал доктор. — Они прознали, что мы сколачиваем шайку. У Жако слишком приметная борода.
— В последний раз предупреждаю: оставь мою бороду в покое! — взорвался Жако. — Между прочим, рост с телеграфный столб и тошнотный голос, от которого кухарки млеют, — тоже броские приметы.
— Надо бы тебе бром попринимать, — порекомендовал доктор.
— Вот что, господа! — вмешался один из арабов. — Теперь совершенно ясно, что тот караван пробирается через болото. Тропа там скверная и опасная, но Азрим ее знает как свои пять пальцев. Если они свернули туда в полдень, то нам их не догнать: они доберутся до оазиса завтра к обеду, а мы — только к ночи.
— Выходит, если ты грабитель, то тебе не стесняются подстраивать любую подлость! — вне себя от возмущения, воскликнул Райнер. — Сколько там жителей, в этом Марбуке?
— Горстка арабов; вместе с женщинами и детьми человек тридцать наберется. Охрана при санатории — пятеро солдат. Ну и около десятка легионеров — тех, что находятся на излечении.
— Тогда мы запросто с ними управимся! Вперед! — скомандовал Гордон.
Кто-то из арабов вознамерился было пристрелить Рэнсинга, однако доктор не допустил расправы.
— Не губи его, сынок, — кротким тоном изрек он. — Ему и так каюк. Достаточно отобрать у него верблюда. Зато если нас схватят, это смягчающее вину обстоятельство нам зачтется: глядишь, и скостят несколько годков.
Бандиты умчались.
Рэнсинг остался лежать, ткнувшись ничком в песок и широко раскинув руки, словно пытался обнять Сахару.
Проводник Азрим ехал во главе каравана, за ним — Эвелин, а замыкал шествие профессор. К его верблюду был привязан и верблюд-водонос на коротком поводке, так как через коварное соляное болото вела лишь узкая, в полметра, тропа. Впрочем, даже эта крохотная полоска не сулила путникам безопасности: под ногами угрожающе хлюпала жижа и время от времени сквозь трещины в поверхностном слое выплескивалась белесая, осклизлая, холодная грязь. Тысячелетиями гниющая болотная трясина источала отвратительные, удушливые миазмы. Очевидно, шотт остался здесь еще с тех времен, когда на месте Сахары простиралось море.