Беттина. Ничего-ничего... Ровным счетом ничего. Агостй, закрой балкон.
Родольфо. Как бы не так! Наоборот, откройте настежь. И входную дверь тоже. Пусть все знают, что происходит в этом доме. (Подбегает к входной двери и распахивает ее,) Так будет лучше: вход свободный! Подобные вещи не решаются при закрытых дверях. Этак недолго опорочить порядочную женщину и возвести напраслину на мужа: кто-то чего-то недослышит, а ты доказывай потом, что ты не верблюд. (Под -пяв голову к балкону) Подходите ближе, не стесняйтесь! Полюбуйтесь на этого старого сумасшедшего, который хочет переспать с моей женой.
Аттилио. К вашему сведению, я вошел сюда не через балкон; к тому же меня пригласила в дом ваша жена, заранее обговорив со мной цену за вход. Вам угодно посвятить всех в ваши личные дела? Тем хуже для вас, мне же от этого ни холодно ни жарко.
Несколько человек — соседей по дому — собралось н& площадке перед входной дверью; одновременно прибавилось народу перед балконом.
Аттилио. Из того, что вы говорили, вы правы в одном. Вы сказали: «Полюбуйтесь на этого старого сумасшедшего». Так оно и есть: я сошел с ума. Я сумасшедший! Я сошел с ума!
Толпа перед балконом и перед входной дверью. Развязно смеются и выкр и кивают: «Старый сумасшедший!..», «Старый сумасшедший!»
Товар полюбится — ум расступится. Только что я предлагал триста тысяч лир; если этого мало, я готов предложить полмиллиона.
Смех перед балконом и в дверях смолкает. Небольшая толпа голодранцев ошеломлена суммой, столь несоразмерной с тем, за что она предназнач а ется в уплату. Молчание длится недолго; неожиданным свидетелям пр и шлись по вкусу дерзость старика и решительный тон, каким он бросал свой вызов, и в воцарившейся тишине проносится ропот, переходящий из уст в уста, от двери к балкону: «Полмиллио на... полмиллиона... полмилли о на...» Этот ропот, звучащий все громче, зажигает воображение возбу ж денной толпы и склоняет ее на сторону того, кто отныне выглядит в ее гла зах подлинным героем этой щекотливой истории. Неожи данно люди н а чинают аплодировать Аттилио. Аплодисмен ты обрываются так же н е ожиданно, как нач ались; сн ова то мительная тишина: все смотрят на Р о дольфо. После непродолжительной паузы кто-то из людей, столпившихся перед балконом, кричит хриплым голосом: «Пусть сначала заплатит!» Затем другой голос, б о лее звонкий и молодой: «Деньги на бочку!» Потом голоса сливаются с гол о сами людей, стоящих в дверях; смысл выкриков примерно один и тот же. Н а конец эту многоголосицу заглушает женский голос! «Что сказано, то сказ а но. Уговор дороже денег»»
Аттилио. Меня зовут Аттилио Самуэли, и я человек чести. Вот еще один чек на двести тысяч лир: я его подписываю и кладу на стол, где лежат остальные триста тысяч.
В то время как он подписывает второй чек и кладет его по верх первого, то л па приветствует своего героя новым взры вом аплодисментов.
Слово за вами, я жду. (Снимает пиджак и жилет и, швырнув их на стул, направляется под лестницу и наполовину задергивает занавеску, исчезая из поля зрения. Слышно, как он с размаху плюхается на кровать.)
Новый взрыв аплодисментов и крики толпы.
Родольфо (когда толпа затихла, замечает нездоровое любопытство, с которым все ждут его решения; окончательно сломленный, раздавленный жестокой действительностью, бледный, как истинный покойник, еле слышно). Он победил. Кретин, неужели ты надеялся взять верх? Победить должен был он — под духовой оркестр и фейерверк... И когда он одержит полную победу, на этом доме прибьют мемориальную доску, и этот день станет памятной датой, которая будет торжественно отмечаться каждый год: соответствующие речи, лавровый венок и все такое. Первым выступит дон Агостино в цилиндре. Увидев его в цилиндре и с листочками бумаги в руке... поскольку свою речь вы попроси!о написать... в подобных случаях нужно говорить по бумажке, чтобы все было складно... увидев его, жители переулка, загипнотизированные цилиндром, захлопают в ладоши громче, чем хлопали этому старому сумасшедшему. Да вы наденьте его прямо сейчас. (Берет цилиндр и нахлобучивает его на голову Агостино, который остается неподвижным.) Возьмите мою жену за руку и отведите к этому благодетелю. (Взяв левую руку Риты, вкладывает ее в правую руку Агостино.) А я тем временем покурю. (Садится в стороне.)
Рита отходит от Агостино и останавливается рядом с Родольфо.
Агостино (приоткрыв занавеску и бросив взгляд на кровать, встревоженно). Бетти, старик не шевелится. И даже не дышит... Хорошенькое дело, скажу я тебе!
Родольфо. Что там еще?
Беттина. Он говорит, что старик не шевелятся.
Агостино (все более обеспокоенный, полностью открывает занавеску и показывает подошедшим Беттине, Родольфо и Рите неподвижное тело Аттилио, распластанное на постели.) Не шевелится... (Слегка постукивает рукой по спинке кровати.) Господин хороший?.. Синьор?.. (Остальным ) Не слышит.
Беттина. А вдруг он помер?
Агостино. Все может быть.
Кто-то из стоящих в дверях. Что случилось?
Агостино. Старик не шевелится.
Новость передается из уст в уста — от двери к балкону. В толпе: «Старик помер..,», «Помер старик...»
Агостино. Надо что-то делать, а то вон как все оборачивается. Беттина (тихо, толпе). Тсс! Не шумите!
Все замолкают.
Агостино (сильнее стуча рукой по спинке кровати). Господин хороший?.. Синьор?..
Аттилио бормочет что-то невнятное, зевает, поворачивается на бок, ус т ра ивается поудобнее и начинает храпеть.
Да он эаснул1„ Беттина (людям в дверях). Он снит...
В толпе подхватывают новость: «Он заснул,..», «Он дрыхнет.^» Агостино, которого явно осенила какая-то идея, делает знаки Родольфо, Рите и Беттине, приглашая их по-смотреть, что он придумал, затем, выйдя на середину комнаты, обращается с тем же немым призывом к толпе в дверях и перед балконом. Заинтриговав всех до единого, взбирается на стул и переводит стенные часы на два часа вперед. То же самое он проделывает с часами Аттилио, вынув их из кармана жилета. Провожаемый десятками любопытных глаз, он входит под лестницу, задувает свечу и ножом ее на две неравные части; меньшую часть, размером с окурок, он вставляет в подсвечник и, зажигая, по-мещает на прежнее место. После этого берет Риту за руку и подводит к постели, развязывает пояс ее халата и жестом приглашает ее действовать. Затем вместе с Беттиной и Ро-долъфо, молитвенно сложив руки и призывая людей, толпящихся в дверях и перед балконом, спрятаться и не шуметь, поднимается по лестнице. Входная дверь закрывается, но толпа не расходится все ждут> прислушиваясь, что будет дальше. Агостино, Беттина и Родольфо отходят в елубьпло-щадки над лестницей. В это время перед балконом возникает фигура Микеле.
Ми к е л е. Я принес картошку!
Все испуганно шикают на него, но уже поздно' Аттилио просыпается. Рита боится пошевельнуться, все остальные тоже... Аттилио потягив а ется, з е вает, озирается. Увидев Ри ту, он, все еще сонный, улыбается ей.