- Понимаешь Кать, зря я конечно все это затеял. Но велико было желание поднять твое дело. Я надеюсь, ты меня простишь, вообще плохого я ничего тебе не сделал, за исключением вранья, конечно. Так вот, все эти отношения я затеял с целью убедить тебя всё-таки написать заявление. Но сейчас я убедился окончательно в том, что ты не станешь этого делать. Вот, - он не смотрел на нее, ему все-таки было стыдно. Глядя перед собой, отбивал дробь пальцами по рулю.
- Неприятно, - протянула она, засуетилась, собирая свои вещи в салоне машины, - но не смертельно, - закончила она и щелкнула дверным замком. От этого короткого звука его сердце екнуло, больно защипало в груди. Рука сама протянулась через салон, перехватив ее запястье. Она обернулась, в глазах ясно определялись слезы, ему стало еще больнее. Он сам не понял, почему ее задержал и не понимал, что нужно сказать, в этот момент все мысли перепутались в голове. Такое с ним было впервые.
- Прости, - вырвалось из него, Сергей не узнал свой внезапно осипший голос, - и Катерин, - он взял себя в руки, - прошу, зайди ко мне на работу на неделе, необходимо составить письменный отказ от заявления. Следствие будет прекращено.
- Все, - утвердительно спросила она.
- Да,- он вернул руку на руль.
- Без проблем, буду проходить мимо, загляну, - она вышла из машины, закрыв за собой дверь так, что ему показалось, эта дверь закрыта навечно. Как у нее это так получилось, но звук защелкивающегося замка прозвучал как приговор. Сергей закрыл глаза и трухнул головой, выгоняя из головы эти мысли, вызывающие у него неприятное жжение за грудиной. Он отъехал от двора и твердо нажал на педаль газа.
Слезы жгли глаза. Было очень обидно. Ей нравились их ни к чему не обязывающие отношения. Их дружба. Он казался надежным и верным. Она даже не поняла, в какой момент переменила к нему свое отношение. Ведь сразу он категорически был не приятен ей. Но своей настойчивостью и искренним желанием развеселить, пробил выстроенный ею защитный щит. С ним было очень весело, она смеялась над всеми его шутками. С ним можно было разговаривать на любые темы. Даже самые не приятные, в его устах не звучали таковыми. Он не обвинял, не призирал, не осуждал. Все как то закружилось. Наверно она нуждалась в таком друге, поэтому так быстро пустила его в свою душу. Но теперь с кровью вырвала оттуда. Там осталась пустота. Она почти физически ощущала ее. Ну и черт с ним, не сдохну, злилась она сама на себя. Пусть валит на все четыре стороны.
Дни потянулись серой вереницей. Без каких либо событий или происшествий. Просто серые будни. Выезды, протоколы, беседы с потерпевшими, разносы начальства, но у него было ощущение, что все это происходит не с ним. Как будто он смотрит шоу за стеклом. И шоу это было скучным, не вызывало никаких эмоций и не требовало особого внимания. Его рассеянность и не внимательность была отмечена коллегами, естественно они не преминули возможностью подшучивать над ним, что не мало, раздражало Сергея. На третий день он списал это на просто плохое настроение, но на пятый, Сергей понял, что все время думает о ней. Он ждал встречи с Катей, каждый день ждал. Пытливый ум следователя бескомпромиссно вынес вердикт – ты попал. Но он твердо отогнал от себя эту мысль. Не давая ей развиться в полноценный приговор. И снова постарался погрузиться в работу. Прилагал усилия чтобы глубже вникать в повседневную рутину протоколов и опросов. Даже в выходные дни он просидел в кабинете подтягивая хвосты по документации. В понедельник заехал в вещевую службу, началась очередная выдача служебной формы. Одевая новый китель перед зеркалом, он представил как Катя застегивает круглые пуговки, своими тонкими пальчиками. Запускает руку под китель и гладит его по груди. И снова отгонял это наваждение. Проходя по отделу, он ловил на себе удивленные взгляды сотрудников отдела, что им всем надо, подумал он про себя. Ощущение что на мне наклейка " пни меня", как в школе. А перед дверью в кабинет его остановил Коля. Тоже следователь, вместе пришли в отдел в свое время. Он протянул ему руку и со смешком спросил:
- Серег, ты что, не выспался что-ли? – и снова гоготнул.
- Да что не так, на меня весь отдел смотрит как на снежного человека, - и он обвел глазами себя, проверяя очередной раз все ли в порядке. Все вроде бы в порядке, снова смотрит на Коляна.
- Да ты что белены, объелся, - тот уже смеется не стесняясь, протягивает руку и срывает новенькие шевроны. Потом меняет их местами и приклеивает обратно, - и флаг переверни, он у нас белосинекрасный а не наоборот, тебя что школьница сегодня на работу собирала, - и, продолжая ржать, удаляется по коридору. Сергей зашел в кабинет, снова посмотрел на себя в зеркало, висящее на шкафе. Бляяя точно флаг перевернутый, он сорвал шеврон и, перевернув, вернул на место. Пиздец, такого еще не было, всегда педантичный Рябченко даже туфли протирал несколько раз в день, а тут знаки различия перепутал. А флаг, так и вовсе ни в какие ворота. Теперь ему стали понятны удивленные взгляды коллег, шепотки и смешки за спиною. Он рухнул на стул, откладывая папу, и откинулся на спинку. Мысли по не многу, но выстраивались в вполне логическую цепочку. Диагноз был установлен и лечение, как вывод, было только одно, Катерина. Это заболевание придется лечить вне юридического поля. Только как теперь к ней подойти? Вопрос на миллион. Она теперь вряд ли его и на пушечный выстрел подпустит. Сплоховал, ты Серега, сказал он сам себе, не рассчитал свои силы. Он прекрасно понимал, что оказался в полной жопе и главное, что самое обидное, сам спланировал дорогу туда. Но девчонка и впрямь выбивалась из общего ряда. Молодая, яркая, не глупая. Со своими понятиями о жизни и серьезными заявками на свое будущее. Она трезво оценивала этот мир, не смотря на свой возраст. Наверное, произойди их знакомство при других обстоятельствах он запал бы сразу, а так. Увидев ее в первый раз, избитую, всю в синяках растрепанную, опухшую он и не мог испытывать к ней ничего кроме жалости. Все изменилось, когда они столкнулись в дверях, он сразу заметил ее глаза, не дающие ему теперь покоя. Дивный цвет волос и запах, от нее всегда пахло персиками. Остановись он тогда, был бы шанс остаться при своих. Но он не остановился, он же все просчитал и прикрыл все это правым делом, борьбой за справедливость. Сейчас это звучит как утешение, сказал он сам себе. Он прикрыл глаза, когда же теперь увидит ее!!!