- А я думал не простишь, - шепчет мне в губы, почти касаясь их. От неожиданности кровь приливает к лицу. Горит все тело. Он обнимает меня за спину, его ладонь обжигает огнем оголенную кожу, - надеялся, но не верил, - прижимает меня к себе. Чувствую его возбуждение. Злость в миг куда-то улетучивается. Внутри разливается тепло от его близости. Наступает странное чувство удовлетворения и спокойствия. Что это, от куда взялись эти чувства. Пять секунд назад была готова убить его, так сильно он меня злил. А сейчас он будто окунул меня в благодатные воды спокойствия и даже больше, вызвал у меня ответные чувства. Как у него получается так влиять на меня. Он словно знает особые переключатели, видимые только ему, нажимает на них по своему усмотрению. Я хотела обдумать эту мысль, но он поцеловал меня. Так нежно, трепетно. Его язык аккуратно, но настойчиво ласкал меня. Я вдруг поняла, что соскучилась за ним. Запустила руки в его волосы, сильнее прижав его лицо, ответила на поцелуй со всей страстью, на которую была способна.
- Катя, девочка, что ж ты делаешь со мной. Сладкая, нежная, - его губы целовали все мое лицо, шею, снова лицо, - я не удержусь, помоги же мне, - он умолял меня остановить его. А мне хотелось большего, было странно приятно чувствовать себя королевой положения. Его форма, погоны, все это заводило, превращаясь в некую игру. Грубая ткань терлась о мои соски, сквозь тонкий трикотаж чувствовалось все.
- Не останавливайся, я не хочу, - из него вырвался рев облегчения, он подхватил меня под попку и посадил на свой стол. Твердая столешница была холодной, но было даже приятно. Серега смахнул со стола стопки с листами и они разлетелись по кабинету. Но нам уже было не до них. Он был таким нежным. Просто удивительно на сколько хватало терпения у человека. У меня столько терпения не было. Я расстегнула замок на ширинке и запустила руку. Ооо, было приятно убедиться, что там все соответствует ожиданию. Потом расстегнула китель, провела ладошками по широкой волосатой груди. Мягкие волоски приятно скользили по коже. Я поцеловала его грудь, еще раз. Смотрела на нее, широкая сильная, и мне нравилось то что я вижу. Он снова поднял мое лицо.
- Ты уверенна?
- Даааа.
- Боже ты такая нежная и хрупкая, боюсь сделать тебе больно, - он положил меня на стол и аккуратно скинул лямку кофточки через голову, освобождая мою грудь, - ты прекрасна девочка, даже представить себе не можешь на сколько, - и он припал ко мне, лаская мои соски. Запустил руку в мои трусики, - боже ты уже мокрая, девочка, сладкая моя, потерпи я сейчас. Он стянул с меня брюки вместе с трусами и поводив головкой вдоль складочек мягко вошел в меня. Я выгнулась ему на встречу и потянула его на себя, ухватившись за полы расстегнутого кителя. Одновременно обнимая его ногами, заставляя глубже входить в меня, - ооо девочка, я так долго не выдержу.
- А долго и не надо, я так хочу тебя, что сама взорвусь через секунду, - я притянула его лицо и впилась в него поцелуем, он запустил руки под спину и ухватил меня за плечи, фиксируя меня на столе начал двигаться во мне, набирая скорость. Я вся текла приближаясь к экстазу, он целовал меня все ускоряясь и вот этот взрыв я поцеловала его так глубоко как только могла, - мммм, еще, еще, сладкий мой, - и он позволил мне насладиться экстазом, только потом вышел из меня и кончил мне на грудь.
***
Они стояли обнявшись в дверях из коридора на лестницу двора следственного отдела. Рабочий день окончен, кабинеты опустели уже как час. Сергею не хотелось расставаться. Он гладил Катю по спине и бережно прижимал к себе. Он никому не позволит больше обижать свою миниатюрную девочку. Да именно свою. Ему приятно было считать ее своей, она льнула к его груди, такая беззащитная, доверчивая как ребенок. Ласковая и бесконечно нежная, мояяяяя.
- Ты такая хорошая, девочка моя, - произнес он, затягиваясь горьким дымом. Она потерлась носиком о его грудь.
- Ты меня плохо знаешь, - он засмеялся, поглаживая и прижимая ее маленькую головку ближе к себе. Мягкие, шелковистые волосы приятно щекотали ему грудь, - я тоже хочу быть следователем, - он снова улыбнулся. Повернул ладонями ее лицо к себе и глядя прямо в глаза по отечески спросил:
- Зачем тебе это? Ковыряться в чужом грязном белье. Видеть эту мерзость. Ты такая хорошая, не развращай свою наивность, ничего хорошего в нашей службе нет. Милая, прелестная, моя девочка, - он снова прижал ее голову к своей груди, - ты даже представить себе не можешь какая это грязь. Оставайся всегда такой как ты есть сейчас. Я буду боготворить тебя вечность.