До нее донесся шум голосов. Два нищих старика соорудили среди камней кухню. Лица их были знакомы Селии, она часто встречала этих стариков в окрестностях города. Одевались они одинаково и были схожи, как близнецы. Один носил серую фуражку, другой – мятую, потасканную шляпу. На грязной клеенке было разложено все их хозяйство: пустые консервные банки, бутылки из-под газированной воды, армейские котелки. Когда Селия подошла, они спорили, яростно размахивая руками:
– Это твое дело…
– Нет, твое…
Моторная лодка стремительно пересекала бухту. Туристы стреляли фотоаппаратами – клик-клак. Нищие перестали спорить и принялись готовить обед. Турист пониже ростом обернулся и показал на них своему товарищу.
– Видел? – услышала Селия английскую речь. – Как будто с картины Гойи или Соланы…
– Особенно тот, что постарше, слева… Хотелось бы мне это сфотографировать…
– Пожалуй, он рассердится.
– Ты обратил внимание на его движения?
– Никогда не видел, чтобы бедняк держался с таким достоинством.
– Величие у них в крови.
Селия легла между камней и закрыла глаза. Солнце грело ей лицо, шею, руки. Тщетно пыталась она изгнать из памяти слова Хулии: «Летом он гулял с одной иностранкой… Он хуже всех в этой банде… Я на вашем месте не стала бы даже здороваться с ним». Всю ночь она повторяла эти слова, беспрестанно ворочаясь с боку на бок. Бессонница, ужасная бессонница, происхождение которой вызвало бы у Матильде улыбку, мучила ее до самого рассвета, когда наконец пришел спасительный сон.
С вечера она поставила будильник на десять. Предлог был прост – ей хочется прогуляться. По крайней мере так она сказала Матильде за завтраком. Но маршрут прогулок был всегда один и тот же, казалось, что-то более сильное, чем она сама, гнало ее на улицу и направляло ее ноги все по тому же пути.
Как всегда, Селия прошла мимо церкви к рынку. Оттуда ноги несли ее к «Погребку», где Пабло обычно встречался со своими друзьями. Потом она сворачивала на дорогу, обсаженную кипарисами, где Атила однажды заговорил с ней, спускалась к заливчику, куда он иногда ходил удить рыбу, и наконец попадала в квартал, где он жил со своей матерью и братьями.
Поиски почти всегда оказывались бесплодными. В стеклах «Погребка» сверкало солнце, мешая разглядеть мужчин у стойки; на кипарисовой дороге и у заливчика ей попадались одни незнакомые люди; дверь его дома была распахнута настежь, но внутри не видно было ни души.
Пройдя футбольное поле, Селия повторяла маршрут в обратной последовательности: опять пустой дом, снова незнакомые люди, неотвязное солнце в стеклах. И ноги, словно налитые свинцом, и обещание себе больше никогда не возвращаться сюда, и усталость, и бешенство. Кровь стучала в висках, сердце отчаянно билось.
«Не будьте наивной. Если он с вами любезен, значит, у него какая-то цель». Выйдя из «Убежища», она было решила, что потребует у него объяснений, но в конце концов нелепость подобной затеи стала для нее очевидна. Они с Атилой почти не были знакомы. Один только раз парень подошел к ней и проводил до дверей школы. Селия не имела на него никаких прав, и он мог вести себя, как ему заблагорассудится.
«Женщина в твоем возрасте не может жить одна. Либо она выходит замуж, либо в конце концов совершает безрассудство». Она внезапно вспомнила о своем последнем споре с Матильде и почувствовала непреодолимое отвращение. «Дон Хулио пригласил тебя ужинать. Не собираешься же ты отплатить ему дерзостью?» В ней все больше укреплялось подозрение, что за ее спиной плетется заговор. «Любая другая девушка на твоем месте чувствовала бы себя польщенной. Не понимаю, почему ты делаешь такое похоронное лицо».
В тысячу раз лучше день за днем проделывать один и тот же маршрут, глядеть, как отсвечивает солнце в стеклах «Погребка», сталкиваться с незнакомыми людьми на кипарисовой дороге и без толку исхаживать весь квартал из конца в конец. Не всегда же ее будет преследовать невезение. В один прекрасный день Атила должен взглянуть на нее. Один лишь взгляд – и он все поймет. А пока ей оставалось только ждать: противиться планам Матильде и снова и снова повторять свой маршрут.
Когда она открыла глаза, солнца не было. Всклокоченные волокна облаков скрыли его за своей белой завесой. Ветер утих, и море было спокойно. Туристы покинули заливчик и карабкались но откосу к дороге. Нищие продолжали возиться с обедом.