До дома главы гильдии алхимиков они шли рядом, плечо к плечу, молча, погруженный каждый в свои мысли. Увидев, куда они пришли, Эстет насмешливо хмыкнул:
– Как я и предполагал. Значит, я сегодня сделал доброе дело – избавил цирк от больших проблем, а Вашу хозяйку – от затратных поисков…
– А это разве не два разных добрых дела? – с улыбкой спросила Куви.
– Я не жадный, пусть будет одно. Доброй ночи… – Эстет уже развернулся, чтобы уходить, потом вдруг лукаво взглянул на куклу: – Вы не будете против, если я когда-нибудь навещу Вас?
Куви потупила глаза и произнесла робко:
– Конечно, буду рада вновь с Вами встретиться. Доброй ночи.
Кукла немного задержалась на крыльце, глядя вслед уходящему акробату и мечтательно улыбаясь.
10
Конферансье, угодливо кланяясь, протягивал руку девушке-ши. Он один знал, что ему стоила борьба с переполнявшим его страхом. Каждый раз, когда на арене появлялся шутовской трон, конферансье не мог сдержать панической дрожи. Но он старался не показывать свою панику, шутил, улыбался, надо сказать, довольно фальшиво и угрюмо, и расставлял людей так, чтобы все они были видны зрителям. Сегодня цирк собрал, судя по всему, большой урожай глупцов, но фея, появившаяся на сцене, затмила их всех.
Взгляд мужчины переместился с очаровательной феечки на мрачное, воистину потустороннее создание, сопровождавшее (или преследующее) красавицу фею. Этому-то что здесь нужно? Что-то мелькнуло рядом с улыбающимся конферансье, он не понял, что это было, но словно бы стало легче дышать. И, наклонившись к девушке, протянувшей ему руку, конферансье произнес, стараясь казаться убедительным:
– Госпожа, Вы так юны и прекрасны. Зачем Вам этот старый трон, эти простые радости бедняков? Неужели Вы всерьез хотите стать шутихой?
Голос конферансье превратился практически в фальцет и звучал на пределе слышимости, так, чтобы его услышала его единственная собеседница, а больше никто… Однако в тот же момент словно что-то сдавило, скрутило мужчину: он резко выпрямился, пытаясь вдохнуть, а потом слегка обмяк и произнес, дергаясь рвано и нервно, словно марионетка на нитках:
– Пойдемте, госпожа и господин, – конферансье бросил короткий взгляд за плечо, чтобы убедится, что мрачное создание, следующее за феей, еще там, хотя и где ему еще быть? – Сейчас начнется веселье, нельзя его пропускать. – оставив Катарину по одну сторону от трона, а Кромешнику дружелюбным и гостеприимным жестом указав на пустующее место по другую сторону трона, конферансье той же рваной походкой направился к дальнему от трона краю арены, громко провозгласив:
– Итак, мы начинаем. Дорогие претенденты на трон короля шутов, будьте готовы показать свои таланты, как только я коснусь вас рукой. – вот конферансье коснулся рукой одного из претендентов, полноватого мужчины в годах, судя по одежде, как минимум зажиточного, и странное испытание-выбор началось.
О, как же Кромешник ненавидел глупцов! Особенно тех, что становятся рабами более могучих созданий. Пыль. Грязь. Земля под ногами. Хотя что еще взять с заведомо слабого, немощного и безвольного создания, такого как человек? Кромешнику вспомнились времена, когда он, будучи ещё совершенно юным, сбегал с такими же юными Ши из холмов, забегая в местные деревеньки и постоянно держа в страхе живущих там крестьян. Тогда холмы еще не были настолько закрытыми. Он всё ещё помнил девушку, что не испугалась его, её рыжие кудри и веснушки. Давно это было, пожалуй, даже слишком...
Отгоняя от себя видение, он без единого колебания проследовал за ши и этим человечишкой, разглядывая гнусный трон, больше напоминающий пыточный инструмент. Исходившую от него опасность было трудно не почувствовать, однако природы сей сущности Кромешник не знал, или не понимал, а может быть и вовсе не был способен понять.
Встав на указанное место он оглядел зал, по-воински оценивая ситуацию, прикидывая расположение сил, возможные пути отступления, а заодно ища ниточки проклятия, что несет в себе этот цирк.
– Вам не стоило соглашаться. Это может быть опасно даже для вас, – Кромешник не смотрел на Катарину, однако эта фраза была обращена именно к ней. Конечно, брошенная феей улыбка перед тем, как она протянула руку конферансье, не осталась для рыцаря незамеченной, и даже вызвала некоторое шевеление внутри его существа. Естественно он не подал виду, но эта улыбка будто подписала собой небольшой, но действенный контракт. Теперь фея должна выйти из этой передряги живой и невредимой.
Неблагая чувствовала, как нарастает напряжение среди претендентов, как волнуется людская толпа в падая в раж. Она скользнула по лицам людей читая в них алчность, презрение, желание возвеличиться, пусть и столь странным образом.