Вообще, циркачи были довольно наблюдательны, и старались знать в лицо тех, кто могли хотя бы теоретически доставить им неприятности. Например, вот эта хрупкая куколка с бело-розовым фарфоровым личиком и двухцветными волосами – справа черными, слева белыми, сейчас стянутыми в хвост при помощи кружевной ленты, робко протягивающая клоуну монеты – помощница и собственность главы гильдии алхимиков. И билет она не понятно для кого покупает – может быть для себя, может быть – для госпожи.
Однако сегодня зазывала, оказывается, еще не достиг предела своего удивления. Потому что сейчас к нему шел… Человек в костюме клоуна отметил сначала, как быстро расступилась толпа, а потом увидел высокого, широкоплечего мужчину, облаченного в темные латы со странным тиснением. Он был другой, совсем не похожий на людей и прочих жителей Фатума – это было видно по его точеному, благородному бледному лику, по аристократически прямой спине, и ею были полны были черные, с вертикальными желтыми зрачками, глаза.
Зазывала невольно попятился от подошедшего, настолько мощно чувствовалась его чужеродность. Воин улыбнулся, прихотливо изогнув тонкие, бескровные губи, и протянул клоуну монету в целый фоллиум, золотую монету высокого достоинства из зачарованного золота, с тонкой чеканкой герба королевской семьи на одной стороне, тогда как билет стоил всего несколько ариан, серебряных монет, в зависимости от места. Рука мужчины метнулась в карман, и тут же вынырнула обратно, держа горсть серебряных монет, и тихо шепча непослушными от страха губами:
– Сейчас, господин, погодите немного, я отсчитаю Вам сдачу… Вы ведь хотите билет на первый ряд, на хорошее место? – клоун с ужасом смотрел, как губы воина размыкаются в улыбке, демонстрируя длинные заостренные клыки. Он медленно, величественно кивнул:
– Да, ты все правильно понял. Я хочу смотреть ваше представление с хорошего места. А сдачу… Оставь себе.
Клоун, трясясь, вложил в протянутую руку воина билет, и изумленно смотрел, как тот исчезает из руки ши. Снова улыбнувшись, воин развернулся и пошел прочь по все тому же коридору из собравшихся на площади существ, провожаемых опасливыми шепотками:
– Кромешник… Сам Кромешник пожаловал…
Продавец билетов, между тем, все смотрел в спину ши, не в состоянии отвести взгляда и избавиться от страха. Было в нем что-то неотвратимое и беспощадное, что со всей мощью сейчас надвигалось на них всех.
2
После своей весьма своеобразной (вполне в стиле фей) покупки билета Кромешник отправился слоняться по окружающим улочкам и переулкам, предпочитая не слишком удаляться от цирка. Что-то внутри говорило о надвигающейся беде. Ши всегда видел мир иначе, чем видят его другие существа, даже феи. Что-то фальшивое было в лицах циркачей, в их вымученных улыбках, натянутых на лица актеров, словно маски, и Кромешника тянуло в цирк, он хотел разгадать его загадку. Нужно было как-то убить время до вечера, а важных и неотложных дел у недавно вернувшегося из рейда в туман у Кромешника не было.
Вечером, перед самым представлением, людей вокруг шатра стало еще больше, чем было днем шатающихся поблизости праздных гуляк. Как ни странно, сегодня цирк пользовался большой популярностью. Яркие флаги и ленты, а также задорные крики зазывал привлекли внимание многих существ, живущих по соседству. Сейчас мужчина, одетый в черный фрак с фиолетовыми лацканами и веточку какого-то сиренево-фиолетового цветка, воткнутого в петлицу фрака на манер бутоньерки, принимал у жаждущих зрелища деньги и выдавал билеты, а вход за его спиной загораживали двое решительного вида мрачных амбалов, выполняющие в цирке роли борцов.
– Проходите, проходите, такого вы еще никогда не видели! – бормотал тот, кто собирал деньги, и его яркая, сияющая улыбка выглядела словно бы не настоящей, а приклеенной. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, жизнь у циркачей – не сахар, но улыбаться публике приходится в любом случае, хоть через силу, лишь бы на губах явственно было изображено подобие улыбки.
Катарина, предъявив свой билет и проходя внутрь циркового шатра, вздрогнула, взглянув на натянутую улыбку одного из акробатов, что смотрел на нее, не мигая, и протягивал руку в приглашающем жесте.