Окинув зал взглядом, полным высокомерия и надменности, Кромешник, проигнорировав отмеченные в билете ряд и место, выбрал скамью во втором ряду, подальше от мелкой, голодной до эмоций шушеры, созданной человеческим воображением или эмоциями. Его появление рядом немедленно распугало компанию не самого интеллектуального вида молодых мужчин, с разбитыми руками, в грязных рубахах и портках, с перепачканными ваксой волосами и лицами. Большинство парней из этой компании было вооружено бейсбольными битами… Впрочем, это иллюзорное преимущество не помешало им как можно быстрее ретироваться подальше от грозного фейского лорда.
«Ужасные спортсмены…» – подумал Кромешник, обратив внимание на бейсбольные биты в руках голытьбы, с которыми те не расстались даже внутри циркового купола (стоящие на входе амбалы, кстати, не обращали внимания, проходит кто-то с оружием или без), но, как ни приглядывался, не увидел ни одного мяча.
Куви, заняв свое место, стала тихонько оглядываться, стараясь не демонстрировать любопытства слишком открыто. Саму себя сейчас кукла могла бы сравнить с преступницей, которая прячется у всех на виду. Словно, если она покажет свою неопытность в посещении такого места – превратится в перепуганного зверька, на которого устроили охоту и совсем скоро загонят в тупик. Словно сам цирк был одновременно запретным удовольствием и огромной, изысканной в своей жестокости ловушкой.
Все-таки, на вкус Куви, вокруг было слишком шумно. Люди даже здесь, сидя на одинаковых грубых цирковых скамейках, умудрились делиться га группы и группки. Друзья, знакомые, семьи, люди, объединенные статусом и материальным положением. И, как обычно, даже здесь публика умудрилась разделиться на две главные группы: аристократов и простых. Видно, изжить такое деление в Фатуме было невозможно никаким способом, ни при каких условиях.
Не дойдя до центра первого ряда, Катарина осмотрелась кругом. Фея, пусть и родилась в знатной семье, за долгие века жизни стала равнодушно относиться к человеческим признакам роскоши. Другое дело – магия и артефакты. Это все настоящее, что подделать гораздо сложнее, а иной раз попросту невозможно. И вот магическое оформление цирка ее приятно удивило.
– Похоже, дела у цирка идут хорошо. За все время, пока я здесь, впервые вижу в этом районе цирк. Интересно, где они путешествовали? И, главное, как? – по привычке проговорила фея вслух. Проводя свои опыты и эксперименты, алхимик часто говорила сама с собой, так ей лучше думалось. Замерев на месте, она крутила в голове мысль о перемещении цирка по Фатуму, совсем перестав обращать внимание на внешний мир, пока барабанщик снова не грохнул изо всех сил. Вздрогнув, девушка мгновенно вылетела из лабиринта мыслей, в который успела уже забрести, и, щурясь, словно только что проснувшийся человек, пыталась понять, где она находится. Ведь феи гораздо глубже, чем люди, погружаются в свои мысли и фантазии.
– Цирк, точно… – взгляд неблагой заскользил по скамьям для зрителей. Все, кто уже успел занять места, громко переговаривались, разглядывали обстановку, и ждали интересного зрелища с одинаковым нетерпением, хоть простой, ничего из себя не представляющий работяга, хоть аристократ.
Катарине казалось, что лица некоторых присутствующих здесь она узнает, впрочем, у нее, как алхимика, и, главное, герцогини, происходило множество случайных встреч с существами, которые потом будут смело утверждать, что знаком с самой герцогиней Хейзел. Что же до герцогини, она в лучшем случае запоминала лица, не запоминая имен и по какому поводу все эти жители Фатума были ей представлены.
Удовлетворив свое любопытство, девушка собралась уже, наконец, дойти до своего места и усесться, но тут словно что-то кольнуло ее изнутри, и она замерла, продолжая всматриваться в лица. Нет. Не может быть. Этого просто не может быть. Воин во втором ряду, сидящий с видом, одновременно скучающим и надменным. Раньше Катарина его не встречала, она знала точно. Слышала, что в Фатуме живет еще несколько заблудившихся фей, и даже пара ши среди них есть. Только вот вышло так, что девушка прежде ни разу не встречала здесь ни одной феи.
Движения феи стали быстрее и резче, зашелестела материя ее отличного подогнанного платья с турнюром. Выставив вперед трость, с которой она практически не расставалась, когда выходила в город, и нетерпеливо оттолкнув со своего пути какую-то женщину, девушка решительно двинулась к скамье, на которой сидел незнакомый ши, и села.