Появление ифрита на арене заставило Кромешника скривиться. Эти огненные создания не вызывали у него ничего, кроме отвращения. Даже несмотря на то, что крыльев своих он уже лишился.
Когда Ибрагим вручил цветок даме, Кромешник немедленно оказался рядом. Он не сказал ни слова, только холодно посмотрел на мага, а его доспехи зашевелились, переливаясь внутри себя черными потоками кошмаров. Сидящие позади отпрянули, несмотря на то, что этот эффект был направлен вовсе не на них.
Приняв дар, Катарина внимательно осмотрела цветок, пытаясь понять, что он такое на самом деле, что несет в себе этот странный дар от ифрита. Чужая магия кольнула ее сознание. Повернув голову, она увидела сидящего совсем рядом рыцаря, от которого волнами исходили потоки кошмара, настолько мощные, что по спине девушки забегали мурашки. Фея протянула руку и положила ладонь на сжатый кулак воина.
* * *
Невысокий юноша в заплатанном, но ладно облегающем его тело трико, которое, очевидно, прежде было черным, и, может быть, даже украшено блестками, а теперь выцвело, потеряло парадную мишуру и стало неприметно-серым, вышел из тени около изящного двухэтажного особняка. Судя по всему, за домом хорошо следили, подновляли краску, не давая ей облезть, установили на крыше изящные фигурки, совсем не похожие на мрачных горгулий единственного собора Фатума, а водосточные трубы прикрывали от мусора изящные кованные крышки.
Циркач, быстро перебегая из одного затененного пятна в другое, сделал круг, чтобы убедиться, что свет нигде не горит и дом пуст, конечно, в таких зажиточных домах чаще всего есть прислуга, однако, если хозяева покинули дом и отправились, например, в цирк, то и слуги могут бездельничать в свое удовольствие. Кроме того, комнаты прислуги расположены далеко от комнат господ, чтобы слуги не мешали последних звуками своего присутствия.
Еще раз внимательно оглядевшись, и не увидев никого вокруг, юноша разбежался и прыгнул вверх. Повиснув на водосточной трубе, новой и крепкой, он быстро полез наверх, надеясь найти открытое окно. Это на первом этаже всегда проверяют, хорошо ли заперты окна, а на других этажах часто забывают о подобной мере безопасности.
6
Несомненно, ифрит был прекрасным волшебником, но Кромешнику показалось, возможно только на один момент, что тот слишком много себе позволяет.
Когда рука неблагой легла на его сжатый кулак, он вздрогнул, ощутив это касание через латную перчатку. Взглянув на фею с некоторой долей непонимания, он ненадолго задержал взгляд, а кошмары его доспехов поутихли, переставая распугивать толпу.
– Надеюсь, он вас не обидел?
– Нет, не обидел, благодарю. Но что-то не так. Что-то происходит. – не глядя на мужчину произнесла Катарина. – Что очень странное и непонятное. – посмотрев на рыцаря, фея поняла, что он тоже чувствует это, а возможно и больше. Ее взгляд скользнул по фигуре ши, и упал на руку, которой она продолжала сжимать его кисть. Вздрогнув, девушка поспешно сняла руку с его перчатки и поправила вуаль.
– Прошу прощения за мою бестактность. – глядя невидящим взором в пустоту произнесла она.
Вздрогнув, словно почувствовав угрозу от придвинувшегося ближе к фее Кромешника, фокусник поспешно распрямился, и, отшатнувшись, горделиво сложил руки на груди в защитном жесте. Похоже, ифрит неплохо понимал, как работает ментальная магия. Бросив на странную парочку взгляд, в котором были смешаны и злоба, и любопытство, Ибрагим Хасан Оглы вернулся в центр сцены, и началась обычная, в целом, программа, разве что этот фокусник мешал ловкость рук и настоящую магию. Как многие фокусники, ифрит доставал предметы из воздуха, находил потерянное в карманах зрителей или пропавшее из карманов зрителей в пышных рукавах своего костюма. Время от времени его взгляд как бы случайно останавливался на двух фигурках сидящих рядом фей.
Кромешника явно раздражало такое внимание со стороны потенциально опасного создания.
Какое-то время они молча смотрели представление, но Катарина все никак не могла избавиться от ощущения приближающейся беды. Она вновь глянула на цветок и украдкой погладила лепестки.
Приняв цветок из рук фокусника, и твердо решив разобраться в его природе, через некоторое количество бесплодных попыток фея словно почувствовала прикосновение к чему-то большому, сильному и зловещему. Этот вид зла не был знаком неблагой ши, в нем были смешаны пылающий огонь, уничтожающий на своему пути все, до чего мог дотянуться, и многолетняя ярость от бессилия и невозможности этого огня свободно уничтожать. Ифрит, развлекающий зрителей на арене, именно в этот миг вдруг замер, развернулся в сторону феи и вдруг улыбнулся девушке. Эта улыбка выглядела довольно зловещей, обещающей, словно притягательный свет блуждающего огонька.