— Прости.— Голос прозвучал глухо и устало.— Я не хотел тебя беспокоить.
— И все же побеспокоил,— заметила Соня, однако более дружелюбно. Она уселась поудобнее, потянулась, хрустнув косточками.— Ты хотел поговорить со мной?
— Если это не в тягость тебе.
Соня качнула головой.
— Садись рядом. Или ты предпочел бы место, скрытое от человеческих глаз? Тогда скажи — где, и пойдем туда.
— Безразлично.— Человек уселся рядом с Рыжей Соней.— Мое имя Афолле. Ты, я слышал, называла себя Соней… Ты гирканка?
— Как ты догадался?
Афолле неопределенно пожал плечами.
— Имя… Внешность… Ты очень красива,— добавил он неожиданно.
Соня тотчас подобралась и настороженно отодвинулась. Ее ладонь накрыла рукоять одного из кинжалов.
— Осторожней с этим,— предупредила она.— Я не доверяю мужской лести. Вы, мужчины, слишком много болтаете…
Афолле рассмеялся — почти против своей воли.
— У нас то же самое говорят о женщинах.
Но Соня не разделяла его веселости.
— О женщинах всюду говорят самые разные глупости,— хмуро пробормотала она.— Оставим это. Ты назвал свое имя, Афолле. Будет лучше, если ты назовешь и свое дело. У тебя ведь есть какое-то дело ко мне?
— Да.— Афолле помолчал, поглядывая на свою собеседницу искоса. Он как будто колебался: рассказывать ли ей все или же ограничиться какой-то частью истории.
Соня не торопила его. Водила пальцами по пыли, оставляя извилистые узоры, ждала, наслаждаясь бездействием и покоем.
Наконец Афолле проговорил:
— Я предложил бы тебе свой кров… если ты не откажешься, Соня. Мои жены и дети будут рады видеть тебя у нас. Они станут прислуживать тебе, если захочешь.
— Жены? — Соня приподняла бровь, усмехаясь.
— Да, я взял двух жен. Младшая, моя любимая,— Хилаль… Мы соединили наши судьбы давно, еще в годы юности. Она была очень хороша собой. Она и сейчас хороша, хотя годы оставили свой след на ее лице и руках. Хилаль принесла мне двоих сыновей. Превосходные мальчики! Старшая же, Сулайм, вошла в мой дом всего год назад…
— Как это? — Соня покачала головой.— Наверное, будет лучше, если ты объяснишь мне все с самого начала. Мне не хотелось бы допустить какую-нибудь неловкость, оставаясь у тебя в гостях, почтенный Афолле.
— Так ты согласна принять мое приглашение? — Афолле от волнения едва не подскочил.
— Разумеется. И с глубокой признательностью. Пока что Никто не предлагал мне ничего лучшего. Тебя не оскорбит, если я заранее предупрежу: у меня нет денег…
Смуглое лицо Афолле потемнело.
— Ни слова больше! Не говори о деньгах, женщина! Ты уже почти оскорбила меня!
— Прости.-— Соня произнесла это от всей души.— Я недавно с проклятого Запада — там все только и говорят, что о деньгах…
— Ты ненавидишь Запад? — жадно спросил Афолле.
— Аквилонцев,— сквозь зубы ответила Соня,— но это неинтересно. Продолжай, Афолле. Ты обещал мне рассказать о своих женах.
— Разве? — Афолле еле заметно улыбнулся. Все-таки Соня была любопытна.
Соня неопределенно дернула плечом.
— Ты сказал, что твою младшую жену зовут Хилаль и что ты прожил с нею всю жизнь, между тем как старшую…
— Старшую жену, Сулайм, я ввел в свой дом всего год назад. Да, это так,— кивнул Афолле.— Она была женой моего старшего брата. Поверь, Сулайм — хорошая жена. Мой брат был доволен тем, что соединил с ней судьбу. Она родила ему трех дочерей и сына. Теперь же, когда брат мой умер, Сулайм и ее дети вошли в мой дом.
— Какой варварский обычай! — возмутилась Соня.— Неужели женщина не имеет права обрести свободу после смерти мужа? Неужели она не может хотя бы выбрать себе мужа по душе?
Афолле негромко посмеялся в бороду.
— Ты независима, горяча и никогда не жила под постоянной угрозой Великих Песков, странница. Подумай! Ведь после смерти моего брата Сулайм осталась совершенно беззащитной, одинокой. Кто защитит ее, кто вспашет принадлежащую ей полоску земли, кто позаботится о ее коровах? Вряд ли в нашем селении нашелся бы достойный муж для нее. По нашему закону и обычаю я обязан заботиться о ней. Это справедливо и милосердно, Соня!
Соня молча выслушала Афолле, чувствуя, как румянец медленно заливает ее щеки. Несомненно, этот житель песков был прав. Слишком уж поспешно осудила чужестранка обычаи земель, о которых почти не имела понятия.
— Мне стыдно,— проговорила она наконец.— Ты прав, а я ошибалась.
— Признак сильного характера! — воскликнул Афолле.— Ты сумела признать свою неправоту, Соня. Да, я не ошибся в тебе, когда с первого взгляда увидел: вот та, которая мне поможет.
Соня тряхнула. головой, расправила плечи.
— Мне не нравится, когда обо мне судят, точно о скаковой лошади,— заявила она.
— Прости.— Афолле встал, протянул Соне руку.— Позволь мне проводить тебя в свой дом. Там я расскажу тебе остальное. Кроме того, ты устала и нуждаешься в отдыхе. Несколько часов сна в прохладе, за стенами, на мягких коврах. В изголовье твоего ложа я поставлю кувшин с холодной водой, чтобы тебе приятнее дышалось.
Соня покачала головой.
— Да, Афолле, ты умеешь уговаривать. Думаю, ты убедил бы даже гремучую змею попить молочка и помурлыкать у очага.
Афолле развел руками, словно прося извинения. Мол, таков уж я уродился!
Соня легко поднялась на ноги.
— Идем. Я действительно хочу выспаться на нормальной человеческой постели. Давно уже мне не удавалось этого сделать.
С виду дом Афолле казался ничем не примечательной хижиной с соломенной крышей и серыми глинобитными стенами. Несколько узких окон выходили на дворик, где на открытой жаровне женщины стряпали обед для всей семьи. Пяток ребятишек разных возрастов занимались хозяйственными делами. Девочка лет тринадцати чесала шерсть, усердно работая большим костяным гребнем.
Однако, едва лишь войдя в низкую резную дверь, Соня остановилась в изумлении. Стены дома были завешены соломенными циновками. Повсюду стояли кувшины с холодной водой, отчего в доме царила приятная прохлада. Здесь действительно легко дышалось в самую лютую жару — Афолле не обманул.
Соня невольно улыбнулась. Она не выносила духоты. А в последнее время странствия то и дело заводили ее в жаркие края. Слишком жаркие, на Сонин взгляд.
Мягкое ложе из нескольких ковров точно манило к себе.
Из полумрака хижины навстречу Соне вышла маленькая женщина лет тридцати пяти. На ее смуглых руках позвякивали браслеты — медные и серебряные, украшенные бирюзой и яшмой. На правой лодыжке она носила широкий браслет с бубенцами, мелодично звеневшими при каждом ее шаге. Соне уже доводилось видеть такие браслеты — и в Эруке, и в Асгалуне. Многие верили, что звон бубенцов отпугивает злых духов, которые таятся в глубинах земли и только и ждут случая напасть на человека, схватить его за ноги и овладеть его плотью.
У женщины было приятное круглое лицо, блестящие черные глаза, пухлый рот, щедро накрашенный красной краской. Черная краска искусственно удлиняла брови, заставляя их сходиться над переносицей. В маленьких круглых ушках покачивались тяжелые серьги.
Завидев Соню, женщина поклонилась ей и, выпрямляясь, улыбнулась так искренне и дружески, что сердце Сони невольно растаяло.
— Мы несказанно рады тебе, гостья,— проговорила женщина.— Мой муж называет меня Хилаль. Я — младшая жена моего господина.
— И любимая,—добавила Соня.
Хилаль слегка покраснела.
— Это он так сказал?
— Разумеется. Хотя, глядя на тебя, я и сама бы так подумала,— ответила Рыжая Соня.
Хилаль покраснела еще гуще.
— Эти речи вливаются мне в уши, точно мед,— прошептала она.— Но не говори так больше… Ты смущаешь меня, женщина.
— Мое имя Соня.
Соня размотала с головы платок, и длинные рыжие косы упали ей на плечи. Хилаль восхищенно уставилась на этот огненный поток волос, от которого, казалось, в хижине разлился яркий свет.
— Это… твои настоящие волосы? — прошептала она еле слышно.— Чем ты их красишь?