Берег тих и пустынен. Лодки кособоко покоятся на песчаных ложах, сети висят на растяжках, в море никто и не собирается.
Первая же встреча показала Барту: его собратья здесь хорошенько потрудились, и местное население выработало иммунитет к гостям из любопытного города. Все как один упорно не слышали его вопросов о золотом дожде, тумане или морских цветах.
Отсутствие производственной активности рыбаки объяснили немногословно и непонятно: наступил плохой период, надо переждать. Никто не посмотрел ему прямо в глаза, не предложил чашечку кофе или просто воды. В воздухе витали испуг и настороженность.
Контраст в восприятии одного и того же события обитателями асфальта и людьми моря поразил Эриксона. Восставшая из мрака прошлого легенда о золотых людях, решил он, больно задела чувствительные сердца людей, непосредственно связанных с природой и зависящих от неё. Обойдя десятка два домов, ничего не выяснив ни у рыбаков, ни у их жён или детей, журналист решил было плюнуть на свою затею и возвратиться в город, как увидел на берегу одинокую фигуру.
Рыбак лет пятидесяти, с лицом, изборождённым глубокими морщинами, спокойно сидел у лодки и чинил сеть. Неторопливые уверенные движения, твёрдый взгляд, – всё говорило о том, что этого человека всеобщая скрытая паника не затронула.
Эриксон подошёл ближе, пожелал рыбаку здоровья, назвал своё имя и присел рядом на пустую канистру, не заботясь о состоянии брюк. Несмотря на ответное молчание, он понял, что рыбак оценил его непосредственность и продолжил:
– Я не привык и не хочу вам лгать. Вы угадали, я журналист. Из телевидения. Но здесь не по служебному заданию. Всё, что вы мне расскажете, не выйдет на экран или газетные страницы. Достаточно ли обещания?
Рыбак поднял голову и посмотрел на Эриксона спокойным, но тяжёлым взглядом.
– Тогда зачем вы здесь? – голос его был твёрд, с преобладанием низких глуховатых тонов.
– Мне самому надо разобраться. Не знаю что, но что-то внутри тянет меня к этой тайне. Мне хорошо известно: когда происходит что-нибудь важное, мои коллеги только запутывают дело. Мне же хочется добраться до правды. И не ради сенсации.
– Какую правду вы хотите отыскать в Нью-Прайсе? – рыбак ничем не показал, что принял откровенность Эриксона.
– Я обошёл половину посёлка. В море никого, на берегу вы единственный. Все заперлись в домах и молчат. В душах людей поселился ужас. Откуда? Неужели старая сказка о каком-то заколдованном дожде способна так запугать людей? Людей, которые постоянно рискуют жизнью! Ведь это простое совпадение…
Старый рыбак опустил сеть на песок, не торопясь раскурил сигарету, выдохнул синеватый клуб дыма. Воздух вокруг Эриксона сразу же потерял ватную вязкость, он услышал шорох моря, катящего по влажному песку, ощутил приторно-горький запах оставленных ночным приливом водорослей. Стало уютно, будто он вернулся в детство, в дом своего отца. Он непроизвольно вздохнул и остановил широко раскрытые глаза на красно-коричневой крепкой руке; большой и указательный пальцы сжимают сигарету. Рука с сигаретой была неотличима от другой, оставшейся в памяти.
Оглядев прищуренным взглядом Эриксона, рыбак докурил сигарету, затушил окурок об осколок раковины и сказал, всё так же спокойно, делая резкие паузы между короткими фразами.
– Совпадение… Я Ирвин Кронин. Я прожил долгую жизнь. Но никогда не видел столько журналистов. Сколько за последние три дня. Неужели им всем находится работа в Сент-Себастьяне?
– Всем, – улыбнулся Барт, – Некоторые из них… Из нас, – поправил себя он, – получают баксов за год больше, чем вы за свою жизнь заработали. В моём ведении научный тележурнал, мне платят не так уж много.
– Поверьте мне, Барт… Я правильно запомнил ваше имя? – Эриксон кивнул, – Поверьте моему чутью. Бросьте вы это дело. Оно не для вас. Ни к чему хорошему оно не приведёт. Вы не из тех, кто относится к жизни легко.
– Всё-таки не совпадение, – улыбнулся Барт; предупреждающие слова человека, так похожего отдельными чертами на его отца, сняли остатки напряжения, – Всё-таки вы что-то знаете, – Он вспомнил, что именно на рыбака по имени Кронин ссылался Джимми Козловски в своей нашумевшей статье.
– Я знаю то, что знают все. Но, – вы правы, – страх сковал людям язык. С этим ничего не поделать. Изматывающий труд. Неуверенность в завтрашнем дне… Так из года в год. Городу нужна рыба, а не мы. Вы не знаете, что это такое. Тяжёлые мысли не проходят бесследно, они делают характер. Золотой дождь, – не причина страха, а повод.