Через несколько часов стало темнеть и Седому в пять минут поставили его шатер.
Ловко, - изумился я.
Все по стандартам, все по Уставу, - самодовольно хмыкнул Седой. Ему явно нравилось, что наконец кто-то современный может оценивать его достижения.
Я коротко переговорил с Тыкто, сообщив, что буду спать в доме своего друга. Тыкто с самого момента встречи отряда Седого, носил на лице недоуменное и растерянное выражение. Также растерянно он выслушал информацию о том, что Кава покидает на ночь верных ему людей. И еще долго стоял на том месте, молча шевеля губами, будто проговаривая и пытаясь понять смысл этой странной для него новости.
В шатре Седого попахивало тем потным запахом, который часто источают грузные люди, стоящие рядом в вагоне душного метро. В иной ситуации я бы отправил зловонного туземца в баню, ибо словно Мойдодыр не терпел недоработок в личной гигиене. Сейчас же я готов был забраться Седому в подмышку и свернуться там калачиком. Тот самый, родной, современный Седой валялся рядом на шкурах и храпел. Пару раз я просыпался от переливистого храпа и с удовольствием понимал, что ничего мне не приснилось. В метре от меня действительно спит мой бывший шеф и теперь никакая сила не разлучит нас в этом доисторическом мире.
Утром я был разбужен легким пинком в бок.
Вставай, предводитель. Солнце взошло, пора в путь-дорогу.
Седой улыбался. Он был чисто выбрит и свеж. На шее слегка кровоточила свежая ранка.
Ты бреешься?
Представь себе. Я как-то привык к этому не хитрому ритуалу за сорок лет.
Ты с рождения что ли бородатый? - засмеялся я
Ну за двадцать. Чо придираешься? Вставай давай.
Я поднялся, спешно оделся и вышел. Седой лукавил: солнце еще только начинало подниматься над горизонтом, а в лесу было совсем мрачно. Однако туземцы были уже на ногах. Но что поразило меня, так это сидящие на земле дикари Седого, которые шкурками терли свои доспехи. Завидев Седого они резко вскочили и построились.
Да.. - протянул я. - Не забалуешь.
Ты даже близко не представляешь насколько, - ответил Седой.
Я собрался еще как-то поиронизировать на тему муштры, но вдруг заметил, что Седой оставил свой юмор в шатре. Перед строем он выглядел суровым и злым. Наверное заглаживал репутационную брешь, оставленную вчерашними слезами.
Часто они броню чистят?
Ежедневно, - бросил Седой. Иначе через неделю цвести начнет. А так - смотри как играет.
Он поднял шлем и поймал на него первый солнечный луч.
Вперед! - крикнул черномор и мы двинули на восток.
Обратный путь прошел совершенно незаметно. Казалось мы только начали идти, как ко мне подошел Тыкто и сказал, что пошлет гонца предупредить о приближении Кавы вместе с его новым другом. Только сейчас я заметил, что вождь смотрит на меня по другому, явно ревнуя к собеседнику. Мгновенно он потерял статус самого близкого мне человека и его первобытная душа отчетливо понимала это. Что ж, времена меняются. Всем не угодишь. Решив, что поговорю с Тыкто позже, я вновь окунулся в беседу.
Седой давно отошел от утренней роли цербера и взахлеб рассказывал о своем тернистом пути к мировому господству. Получив на третий день огонь, он, как и я, быстро наладил добычу пищи из моря и леса. Его племя, численностью примерно пятьдесят человек, беспрекословно следовало приказам нового господина и прилежно плело ловушки и капканы, конструкции которых господин уяснил еще в Сибири, проходя свой первый год службы во благо Родины. Затем Седого дернули в спецназ, и его навыки многогранно расширились. Полученная наука не преминула пустить всходы в первобытном обществе, когда, после двух месяцев тренировок, тактический отряд из двадцати туземцев легко взял в плен соседнее племя из сорока человек, увеличив тем самым число рабочих рук почти вдвое. Примерно через полгода в распоряжении Седого появилось первое железо. Металл хоть и был весьма дрянного качества, но все же придал военной машине сумасшедшее ускорение. Будучи ярым фанатом Македонского, Седой не стал баловать современников современным ассортиментом тактик, применив простую фалангу. Прикрывшись сначала деревянными, а затем и оббитыми железом щитами, его воины выставляли вперед копья, и в несколько шеренг шли на врага. Те дикари, что не желали благоразумно сдаться, нетерпеливо бросались вперед. И гибнули, подчас не сделав ни одного удара. Захваченное племя получало наместников, и принималось за производство руды. Свежие воины проходили обучение и вставали во вновь создаваемые фаланги. Посаженные князья обеспечивали продолжение экспансии, а культурный центр верховного царя снабжал их оружием и, с недавнего времени, доспехами.