– И знаете что, мои верные воины, друзья, братья и сёстры?! – воскликнул Густаво.
Он резко направил коня в сторону гаккапелитов и выхватил у одного из телохранителей знамя Смолланских Страдиотов. Густаво взял его обеими руками. Знамя с тремя серебряными шестилучевыми снежинками на чёрном поле затрепетало на ветру.
– Именно мы будем рассказывать своим детям, как победили при Люцене! Мы! Потому что под этим флагом... нельзя отступать! – выкрикнул Густаво. – Вперёд! К победе! Ура!
– Ура! – проорали страдиоты.
Возбуждение передалось даже животным. Они мотали головами, стучали копытами по земле.
– Ура! – выкрикнули пилоты "Часовых".
Из выхлопных труб шагоходов вырвались столбы беспросветного чёрного дыма.
– Ура!
Фанатики Священной Унии вскинули двуручные мечи. Каждый из них уже отправился на поле боя, если не телом, то духом. Защитники веры скрежетали зубами и дрожали. Этот недуг можно излечить только вражеской кровью.
– Ура-ура, – отозвались наёмники.
Предстояла тяжёлая работа.
– За Императора! В атаку! – выкрикнул Густаво.
Ещё один поток хлынул по земле, чтобы впасть в грязно-белое море.
Вперёд вырвались страдиоты верхом на легконогих лошадях. За ними грохотали "Часовые", перескакивая с одной металлической лапы на другую. Подпрыгивали на ухабах тачанки, а спицы в колёсах стали совсем неразличимы из-за набранной скорости. Приберегая силы для рывка, бежали наёмники. Только артиллерия сделала последний залп и замолчала. Даже богам нужно иногда отдыхать.
Густаво вонзил древко знамени в землю, нацепил противогаз, выхватил силовую саблю и ударил коня золотыми шпорами – зверь с Крига понимал только грубую силу.
Генерал сорвался с места со скоростью молнии и уже скоро нагнал бойцов в первых рядах. Из тумана в это мгновение протянулись ярко-красные лазерные лучи и засвистели пули. Рядом разорвался снаряд, опрокинув нескольких страдиотов и изранив их коней.
Кровь бурлила.
Густаво мог сколько угодно говорить, что он уже стар и устал, но сейчас, в этот прекрасный, в этот чудесный миг, генерал ощущал себя как никогда живым. Ни одна омолаживающая процедура не приносила такого облегчения, как сражение. Ни одно удовольствие не радовало Густаво так сильно, как сражение. По-настоящему генерал и не жил нигде, кроме сражения.
Вот она – истинная причина вмешательства в грязную войну на Стирии, а не трон губернатора, который был лишь приятным дополнением.
Гаккапелита справа вышибло из седла, но его конь только быстрее поскакал к цели, чтобы вонзить клыки в того, кто посмел навредить хозяину.
Густаво тоже почувствовал медный привкус во рту и то, как наэлектризовались волосы по всему телу. Он жаждал убивать. И Густаво убил бы многих, очень многих, так, как уже проделывал на тысячах полях сражения до этого.
Вот только судьба распорядилась иначе.
Густаво едва заметил очертания вражеских кавалеристов, как из тумана вырвалась шальная пуля, чиркнула по голове коня и впилась в руку генерала чуть ниже плеча. Густаво не смог сдержать крика, он чуть не выпал из седла. Генерал натянул поводья и остановил рычащего скакуна, а потом поглядел на рану.
Выглядела она паршиво: пуля разорвала рукав доломана; толчками текла кровь, окропляя одежду, седло, землю. Густаво увидел костяное крошево и с большим трудом, но всё-таки переборол приступ тошноты. Так сильно его уже давно никто не ранил.
Гаккапелиты окружили генерала, чтобы наступающие войска не раздавили его в стремлении поскорее сойтись в схватке с противником.
Холодея, Густаво отыскал взглядом капитана Столханда и выкрикнул:
– Тристан! Оставь мне пару бойцов, а сам поддержи наступление! Скорее!
– Есть! – отозвался капитан, а потом обратился к гаккапелитам. – Медик! Медик! Живо сюда!
Ещё не поражение, но уже неудача.
Однако Густаво Ди Адольфо не был бы генералом Вьюгой, если бы не смог пережить такое.
9
Мурцатто стояла неподалёку от расположения артиллерийских батарей и наблюдала за ходом боя, если можно так описать попытку разглядеть с помощью бинокля хоть что-нибудь в грязно-белом мареве. Из тумана поднимались столбы дыма, и только они служили каким-никаким, но ориентиром, а также свидетельством того, что там горит бронетехника Унии или Лиги.
Мурцатто видела, как в лагерь привезли перекинутого через седло полковника Веймариза, а вот о Густаво никаких вестей не было, хотя Тристан сообщил о ранении генерала.