Мурцатто прикончила кислющее сухое вино. Излишне громко из-за опьянения она опустила стеклянный стакан на стол, едва не разбив, а потом задумалась над тем, как же так вышло.
Мурцатто честно служила в армии, превзошла всех наставников в логистике, организации походов, разведки и охранения. Довелось ей и лично участвовать в битвах, где она не знала страха или жалости. Манрикетта Мурцатто – кавалер Крылатого Черепа и Креста Выдающейся Службы.
Манрикетта Мурцатто – бездомная безработная пьянчуга.
– Эй, дорогуша!
За столик подсел дёрганый молодой человек с мокрым бегающим взглядом, гадкой ухмылкой и поблескивающей испариной кожей.
– Не хочешь развлечься?! Может, немного обскуры? Лхо?
– Пошёл прочь! – отмахнулась Мурцатто.
Закончить жизнь обколотой шлюхой она точно не собиралась.
– Ну как хочешь, дорогуша! Если нужно прогнать тоску, поищи меня! Я дам скидку... за твою улыбку!
Мурцатто стиснула зубы и посмотрела на незнакомца исподлобья. Он тут же испарился.
Девушка вздохнула и перевела взгляд на взлётно-посадочные полосы. Из окна пассажирского терминала она заметила, как к очередному транспортному челноку вышли встречающие: кто в полных панцирных доспехах, у кого только кираса; у первых металлические гребни на шлемах, у вторых пышные разноцветные плюмажи; одни предпочитали чёрный цвет, другие всю радужную палитру.
Мерзавцами руководил крупный мужчина с тоненькими витыми усами и узким колышком бороды. Он был облачён в красную шляпу с чёрным пером, красный же атласный камзол, белые кюлоты, чулки и чёрные башмаки с пряжками. Одну руку командир наёмников держал на навершии сабли в позолоченных ножнах, а другой махал прибывшему пополнению.
Вот кто остался в выигрыше после всех произошедших событий.
Не передать словами омерзения.
И вроде бы простая мысль, но за время службы в полку Смолланских Страдиотов, за время под началом генерала Вьюги, Мурцатто отмахивалась от неё, как от надоедливой мухи.
Но нет. Не вышло. Пришлось признать.
В битвах побеждают герои, а войны ведут преступники: самые отвратительные, трусливые, жалкие и безнравственные мерзавцы; оппортунисты и лжецы; охочие до чужого грабители и жестокие убийцы; негодяи, по которым плачет виселица.
Но как бы то ни было, именно во время войн они чувствуют себя как рыба в воде.
Мурцатто позвала официантку и попросила ещё один стакан вина.
Генерал-квартирмейстер сделала выбор между никчёмной смертью и подлой жизнью. На днях она тоже станет тем, кого всей душой презирает.
Побеждённые и победители
1
Разложение. Только таким словом Георг Хокберг мог охарактеризовать окружаюшую его действительность. Вольный Торговец ехал на чахлой кобыле через лагерь войск маршала Альбрехта фон Валлена, направляясь на военный совет, и в очередной раз думал о том, что здесь ему не место. Грязные заросшие мужики в лохмотьях, бывших некогда мундирами, расставляли под грязно-серым небом грязные дырявые палатки на хлюпающей после ночного дождя, истоптанной тысячами ног земле. Липкая вонь болезни и немытых тел, хоть и ставшая уже привычной, неотступно преследовала Георга. Возможно, исходила от него самого. Периодически ветер добавлял еще и жёсткий запах гари от случайно подожженного во время грабежей городишки неподалеку. Огонь еще не успел охватить все здания, но успел пересечь ту черту, когда пламя уже не унять. Георг не запомнил ни название городка, ни его внешний вид. В памяти осталась лишь горечь осознания того, что из-за пожара ему не суждено ночевать под крышей.
Еще несколько месяцев назад капитан новорожденного Свободного Отряда не мог и представить, куда его приведет желание поправить плачевное финансовое положение участием в убогой гражданской войне на убогой планетке.
"Мы переломим конфликт дикарей за неделю и улетим из этой дыры с деньгами и репутацией", – с самоуверенной улыбкой сказал тогда Джон Фрундс, друг и помощник Георга, убедивший Вольного Торговца податься в наемники.
Практика показала, что Джон понятия не имел, что несет. Война на Стирии длилась пару десятков лет, и только дурак мог предположить, что горстка иномирян положит ей конец. Впрочем, судьба наказала Джона сполна – месяца два назад тиф уложил его в безымянную могилу где-то под Нюренбергом. Или под Пражью? Георг уже не мог вспомнить. Слишком долгие марши, слишком много разоренных городов, слишком много безымянных могил.