– Да заткнись уже!
Каролус бы и рад последовать совету Змея и дождаться вертолётов, но в следующее мгновение прямо перед носом приземлилась связка орочьих гранат.
Каролус вылетел наружу как ветер. Вылетел так, что свалил с ног метателя куда крупнее и выше себя. Орк отбросил Каролуса в сторону, поднялся, однако уже в следующее мгновение рухнул из-за взрывной волны.
Каролус подхватил с земли увесистый камень и опустил его на затылок твари. Каролус бил зеленокожего снова и снова, пока лысая голова не превратилась в крошево костей среди густого бульона крови и мозгов.
Каролус перевёл дух, смахнул со лба пот и посмотрел, что случилось со Змеем.
"Глефу" оруженосца повалили на спину. Орк с гигантским молотом, может, лишь чуточку меньше, чем он сам, взобрался на кабину и неистово стучал по обшивке, вминая её внутрь.
– Что ж, – донёсся голос Змея, – значит… конец.
– Нет! Держись! Я сейчас!
Каролус побежал обратно к доспехам. Если бы не искры, осыпающиеся с повреждённого оборудования, Вольный Клинок бы блуждал в потёмках, а так он быстро нашёл стойку, взялся за рукоять пистолета и понял, что только рукоять и осталась относительно целой после взрыва.
Каролус выбежал обратно, схватившись за голову.
– Чёрт… нет! Змей! Помощь уже близко!
Зеленокожих за время отсутствия Каролуса стало гораздо больше. Они присоединились к товарищу в деле вскрытия "людиковой кансервной банки".
– Как только орки пробьют броню, я запущу систему уничтожения, – предупредил Змей. – Прячьтесь!
– Нет!
И тут в землю рядом с павшей "Глефой" ударили снаряды "Мстителя". Доспехи оруженосца пострадали, но орки превратились в бурую кашу.
Над головой Каролуса промелькнула тень колосса. И даже не одного. "Песнь Войны" спасалась бегством от многорукого стального чудовища. Орочий шагатель щёлкал парой крабьих клешней. Его циркулярные пилы издавали рёв в предвкушении резни. Это была та самая машина, чьи наплечные пушки уничтожил Баярд.
– Почему Роланд отступает? – спросил Каролус у Змея.
– Я тоже слышу тебя, – прислал сообщение Роланд. – У меня почти ничего не осталось. Последний снаряд в пушке.
У Каролуса заныло в животе. "Крестоносец" не предназначался для ближнего боя, в отличие от его доспехов или "Несущего Боль".
– Вызывай артиллерию! – посоветовал Каролус.
– Справимся, – ответил Роланд.
"Песнь Войны" внезапно заложила крутой вираж, из-за чего шагатель нагнал её и оставил уродливую глубокую расщелину на спине, но, с благословения Омниссии, Роланд не потерял управление. Он по дуге ушёл от шагателя и повернулся к нему лицом.
Из батареи выхлопных труб металлического чудовища повалил дым, и оно понеслось сокрушить "Песнь".
Однако как бы вынослива, неприхотлива, смертоносна ни была орочья техника, но ей не хватало чудес Бога-Машины. Шагатель провалился в подземные ходы, вырытые орками. Он потерял равновесие и рухнул к ногам "Песни Войны", размахивая многочисленными конечностями.
Роланд обошёл врага, а потом неторопливо, с ленцой навёл ствол боевой пушки на затылок шагателя и привёл приговор в исполнение так, как комиссар дарит Милость Императора трусливому солдату.
– Вернулся, – произнёс Роланд.
В подтверждении этого раздались восторженные крики Вольных Клинков.
На поле боя не осталось равных "Песни Войны".
8
Каролус находился в превосходном расположении духа.
Во-первых, в отличие от "Несущего Боль", "Одинокого Короля" вернули в ангар относительно целым, по крайней мере, одним куском. Во-вторых, спасательная операция увенчалась успехом. Культисты и катачанцы поднялись из катакомб и вернулись на корабли. В-третьих, оркам нанесли такой удар, от которого быстро не оправляются. Пусть осталась авиация, пехота и техника, но больше нет тяжёлых шагателей, а имперские силы прорвали оборону и могли двигаться вглубь острова.
"В-четвёртых, пятых и десятых, я жив!" – подумал Каролус.
По прибытию на "Кулак Вислава", флагман адмирала Микаши, Каролус вымылся, сменил комбинезон и направился на капитанский мостик, где должен был состояться военный совет.
Каролус прибыл одним из первых. Поздоровался и поблагодарил за помощь адмирала, воинственного обладателя жиденьких усов и маленьких хитрых глаз, а потом подождал товарищей из компании.
Пришли остальные рыцари, Кук, Хокберг и Освальд или, как он просил, чтобы к нему теперь обращались, Апостол. Десантник выглядел так, словно окунулся в Море Душ и выплыл обратно. Силовые доспехи почернели и местами оплавились. Трещины и вмятины покрывали броню так густо, что складывались в своеобразный орнамент. На поножах и наручах остались тёмные кровавые разводы, а кое-где даже малоаппетитная корка. От Ангела Смерти несло смертью, но сам Освальд этого как-будто не замечал.