– Левому флангу крышка, серж. Правому, в принципе, тоже.
Агнец выругался, встал, морщась от боли по всему телу, и быстрым шагом обошел новые позиции взвода – пара сгоревших машин, несколько целых, замечательная груда камней, где наемники развернули тяжелый стаббер. В этот раз почти без убитых.
Причина успеха обнаружилась на рокочущей "Химере". Авраам сидел на броне, свесив ноги. Покрытый иссиня-черным нагаром разряженный болтер висел у космодесантника на плече, а в руках он держал выброшенную Агнцем винтовку. Здоровяк выдрал спусковую скобу, чтобы не мешала, и примеривался к оружию.
– Ну и чё ты ее выбросил?
– Осечки через раз, – Агнец ощутил, как в душе опять вскипает ненависть к ублюдочной винтовке. – Даже не пробуй.
– Зато калибр какой, – Авраам оттянул затвор, извлек патрон из патронника и крутанул в бронированных пальцах. – Бешеных гроксов валить можно.
– Ага. Успехов.
– Ещё патроны есть?
Агнец понял, что до сих пор таскает неподъемный подсумок с собой. С огромным облегчением он расстегнул ремень и бросил боеприпасы Аврааму.
– А где капитан? – спросил Агнец.
– Поехал к маршалу. Хочет лично доказать, что отступать пора.
Агнец раскрыл было рот, чтоб сообщить, что идея на удивление здравая, но его отвлёк топот копыт в тумане. Чертовски быстро приближающийся со стороны их старой траншеи.
Пока сержант вглядывался в белесую пелену и тянулся к кобуре, Авраам зарядил патрон в винтовку и, не целясь, выстрелил. Раздалось наполненное болью лошадиное ржание, и из тумана кубарем вылетели всадник и его конь с огромной рваной раной в груди. Космодесантник немедленно перевёл винтовку на кавалериста и спустил курок. Оружие сказало "клак". Осечка.
Только теперь Агнец рассмотрел, что на неизвестном солдате форма рейтар Лиги Шестерни: песочного цвета замшевая куртка, черные штаны, вороненая кираса.
– Стой, стой! – Агнец замахал руками. – Свои же!
Авраам пожал плечами и принялся изучать заклинившую винтовку.
Агнец присел возле рейтара. От удара о землю тот потерял сознание и лежал лицом вниз. Сержант перевернул солдата, снял с него противогаз. Рейтар оказался совсем еще мальчишкой. Агнец проверил пульс. Ровный. Прислушался к дыханию, нахмурился, услышав нездоровый хрип – возможно, переломы ребер.
Внезапно парень широко раскрыл глаза и ухватил Агнца за руку:
– Густаво ди Адольфо мёртв! Я его убил!
Агнец сперва даже не понял, о ком идет речь. Потом понял и счёл, что мальчишка еще и головой неслабо ударился. И правда – при ближайшем рассмотрении сержант рассмотрел в чёрных волосах кровь.
– Сержант, – сзади подошел Шанти. – Капитан приказал отступать по его координатам. И оружие, говорит, держите наготове.
Мальчишка-рейтар, запинаясь и кривясь от боли, продолжал нести свою околесицу – что-то про шпоры и про коня, но Агнец его уже не слушал. Новость об отступлении – лучшая новость последних тысячелетий. Смущали лишь слова про "оружие наготове". Агнец вырвал руку из слабой хватки раненого, встал в полный рост и воскликнул:
– По машинам, мужики! Сожжём чутка топлива! – сержант взглянул на Авраама и кивнул на вновь потерявшего сознание рейтара. – Помоги парня погрузить. Не бросать же его теперь тут.
10
Маршал фон Валлен не давал приказа отступать. Наоборот, он потребовал от Георга Хокберга, чтобы его люди стояли до конца – иначе денег им не видать. В то же время командующий выводил из сражения другие части, оставляя погибать лишь наёмников. Сражение очевидно было уже проиграно, и фон Валлен пытался спасти армию от тотального уничтожения. Причём маршал даже не озаботился тем, чтобы об отводе остальных войск не услышал Георг – он диктовал приказы радисту прямо при капитане Свободного Отряда. По сути усатый засранец в лицо заявил Вольному Торговцу, что он и его люди – расходный материал. Жалкий аристократишка из дыры, принявшей свет Бога-Императора только в М34, говорит ему, потомку Феррандо Хокберга, адмирала Великого Крестового Похода и соратника самого Повелителя Драконов, что его жизнь ничего не стоит!
Георг не смог выразить всю степень своего возмущения маршалу лично, так как не нашел слов. Выйти, хлопнув дверью, тоже не удалось – у штабного шатра не было двери.
Вот так, кипя от гнева, Георг Хокберг стоял посреди лагеря Лиги Шестерни и негодовал. Солдаты командного отделения вопросительно смотрели на капитана, а он понятия не имел, как поступить.