Конрад перевернул жертву, оглушённую ударом по голове, на спину, а потом насладился испуганным взглядом сквозь разбитый визор.
– Нет! Прошу! У меня…
Корсар слышал подобное тысячи раз. И в тысячный раз опустил тяжёлый ботинок на горло жертвы, чтобы послушать такие сладкие хрипы.
Штаны стояли колом, майка под кирасой пропиталась едким потом, а в голове стучала кровь. Конрад желал продолжения.
В конце концов, он обожал свою работу.
6
Окрестности дворца губернатора на Мордвиге-Прайм бомбили несколько часов. Канониры старались работать аккуратно, только по наведению разведчиков из числа Астартес и ветеранов роты Шай, но всё равно районы вокруг самого высокого шпиля мира-улья превратились в мусорную свалку, нагромождение битого камнебетона и искорёженной пластали.
Зато Classis Libera высадилась, не рискуя сгореть в атмосфере от огня систем противокосмической обороны. Зенитные орудия уничтожили, а выпущенные ракеты с ядерными боеголовками перехватывали истребители, у которых больше не было иных целей после захвата "Пояса Мордвиги".
Штурм станции затянулся почти на неделю, но теперь солдатам компании не нужно было волноваться о том, что их самих разбомбят с орбиты. И без того забот хватало.
Виталий Сервий схватился за живот.
Это заметил Лучано Бигорди, его денщик и телохранитель.
– Что опять съели, лейтенант?
– Ничего не съел, бля! Холодно мне становится, как только какая-нибудь херня должна произойти!
Солдаты компании, двигающиеся впереди колонны, дали знак, и Виталий крикнул в открытый на башне люк:
– Трогай!
Командная "Химера" свернула с опаленной корабельными лазерами улочки и оказалась на широком проспекте. Обломки шпиля преграждали путь. Изящная колонна двадцати метров в поперечнике и высотой приблизительно в пять километров получила несколько многотонных корабельных снарядов в основание и рухнула на одну из трёх дорог, ведущих к дворцу.
– Ну что за… – произнёс Лучано.
– Без паники, – сказал Виталий. – Всё по плану. В объезд всё равно лучше не идти. Или наткнёмся на Шай, или на Ридда. Давка будет. А в давке нас легче всего за жопу схватить.
– И что теперь?! Не "Химерами" же эту дуру буксировать!
Виталий хмыкнул и сказал:
– Эх, ты, деревня!
В этот миг раздался шум шагов кого-то или чего-то невероятно большого. Заметались тени, который отбрасывал исполин в свете неугасающих пожаров, и спустя мгновение колонну обогнал имперский рыцарь, обшивку которого так густо облепляли обеты и печати чистоты, что не сразу и разобрать красно-синие цвета компании.
Виталий переключил вокс-частоту и обратился к Вольному Клинку.
– Сэр, покорнейше прошу расчистить нам путь!
Гарольд даже отвечать не стал низкорождённому офицеру, но Виталий не обиделся. В конце концов, ублюдок делал своё дело.
Рыцарь типа "Доблестный" под названием "Несущий Боль" отступил от завала на несколько сот метров, обрушивая столбы освещения и кроша дорожное покрытие, остановился, а потом резко сорвался с места со скоростью легкового автомобиля. Боевая человекоподобная машина протаранила обшивку обрушенного шпиля и пронзила её как пуля, вгрызающаяся в ничем не защищённую плоть. Посыпались искры, поднялась пыль, раздался страшный грохот, и где-то во мгле замерцал ионный щит "Несущего Боль". Вольный Клинок пробил путь к дворцу, а потом ещё несколько раз прошёл туда-сюда, чтобы утрамбовать тропу.
– Вот это мощь! – воскликнул Лучано.
– Ха! – отозвался Виталий. – Говорят, сэр Гарольд одним махом повалил орочьего горконафта!
– Горконафта?! – глаза Лучано округлились. – Так… выходит… с такой-то силищей… нам и Астартес не страшны?!
– Если бы, – поморщился Виталий. – Десантнички – настолько злобный враг, что, порой, даже эти железяки, – лейтенант мотнул головой в сторону "Несущего Боль", – пасуют.
– Как так-то?!
– Поверь моему опыту, хуже гадов я ещё не встречал, – отозвался Виталий. – Странно, что они нас во время высадки не поубивали. От этого у меня брюхо и холодеет. Ох… что-то нехорошее задумали, гондоны... что-то нехорошее.
"Несущий Боль" в этот миг закончил подготавливать проход для колонны и отправился дальше, чтобы первым добраться до цели. Следом за громадой в пролом устремился его оруженосец. В вечном полумраке задымлённой планеты только "Вешатель" и остался единственным постоянным источником света. Даже более того, знамя Детского Крестового Похода, установленное на плечах оруженосца, светилось тем ярче, чем ближе к дворцу подбирался "Вешатель".