Виталий сглотнул холодную слюну и подошёл к ближайшему мученику. Бедняге отсекли стопы и кисти, чтобы потом пронзить ржавым колом каждую культю, закрепив жертву на восьмилучёвой звезде. Но на этом зверства не закончились. Еретики изрезали плоть так, чтобы кровоточащие раны складывались в богохульные письмена, от которых у лейтенанта кружилась голова. Мученику отрезали уши и выкололи глаза, но Виталий всё равно узнал нанимателя – Эрлинга Магнисона, губернатора Мордвиги-Прайм.
Лейтенант повёл плечами, переборол тошноту и осторожно прикоснулся к Эрлингу.
– Сука! – вскрикнул Виталий, когда губернатор внезапно ожил.
И не просто ожил, а безошибочно определил, где находиться его возможный спаситель.
– Вы пришли! Нет… нет…
Эрлинг забился в судорогах в последней попытке самостоятельно сорваться с восьмилучёвой звезды.
– Успокойтесь… губернатор! Помощь близко! Сейчас мы вас снимем!
– Ты не понимаешь!
По лицу Эрлинга потекли кровавые слёзы.
– Он предсказал это! Предсказал! Сейчас начнётся! Я чувствую это!
Лейтенант как раз отвернулся и махнул рукой, чтобы позвать себе на помощь ещё нескольких наёмников, но когда снова поглядел на изувеченного губернатора, то остолбенел. Раны Эрлинга налились каким-то потусторонним светом.
Мир вокруг подёрнулся дымкой, а потом кровавый туман потянулся с мостовой, как испарения после дождя.
– Боже-Император…
Лейтенант выдернул цепочку с нагрудной аквилой из-под доспехов и сжал в кулаке.
Эрлинг рассмеялся горько.
– Поздно молиться… а-а-а-р-г-х!
Губернатор выгнулся дугой с такой силой, что выдернул один из ржавых кольев, который прибивал левую руку к звезде.
Виталий не успел проклясть себя за то, что недостаточно трепетно относился к вере и забыл молитвы, потому что во время следующего приступа живот Эрлинга вспучился и лопнул, окатив лейтенанта мощным кровавым потоком.
Виталий застыл, глядя, как из раны вытягиваются тонкие бледные руки, на пальцах которых не было ногтей. Неведомая тварь напоминала человека ровно настолько, чтобы внушать ужас инаковостью, восковой плотью и мягкими очертаниями. Демон выбрался из тела губернатора наполовину, а потом перевалился через край и упал под ноги Виталию. Лейтенант отскочил в сторону, тяжёлый стаббер с грохотом упал на камни. Виталий наконец вспомнил, кто он и что вообще здесь делает. Вспомнил, как поступает солдат во всех непонятных случаях.
Лейтенант взял оружие и вбил толстый ствол с отверстиями воздушного охлаждения прямо в не выражающее никаких чувств лицо. Судорожное движение пальцами, и брызги маслянистой чёрной крови во все стороны.
– Сдохни! Сдохни! Сдохни!
Виталий не успокоился, пока не превратил демона в кашу, над которой поднимались едкие испарения, мерцающие серебристыми вспышками. Лейтенант сделал всего один неосторожный вздох, чтобы упасть на колени и начать царапать кирасу.
Он тут же услышал то, что не должен слышать ни один человек. Прикоснулся к неприкасаемому и увидел то, что заставляет сердце уйти в пятки.
– Прочь! Прочь от меня! Вы сдохли! Вас нет! Н-е-е-е-т!
Виталий стрелял и стрелял, а его всё равно окружали чудовища с лицами давних приятелей по скутумской банде.
7
Каролус понял, что погибнет здесь, на Мордвиге-Прайм.
– Пр… прости меня, Мари. Прости, Надя… С-сари.
На улей опустилась тьма. У ног Вольного Клинка клубился кровавый туман, а пламя пожаров застыло, пойманное в безвременье, чтобы потом лёд заключил его в вечную темницу.
Шпиль губернаторского дворца начал двигаться. Не как здание во время землетрясения, а как кокон, внутри которого росла бабочка. Вылетели из рам стекла витражей, посыпались камни, заскрежетала сминаемая пласталь. Острая оконечность шпиля, пронзающая свинцовые тучи, полетела вниз, в глубины мира-улья. Оболочку каменного кокона изнутри пронзила рука.
Да-да, именно так! В сторону от шпиля потянулась рука, а потом... другая. В скудном свете Каролус на мгновение увидел острые соски, плавные очертания совершенной женской фигуры. Вольный Клинок потянулся выше, используя все встроенные в доспехи авгуры и ауспики, чтобы встретиться взглядом с великаншей, дьяволицей… богиней.
Каролус пожелал вырвать себе глаза за подобное недостойное поведение, но, к счастью, только лишь ударил манипуляторами по маске боевой машины.
– Приветствую, вас, воины Classis Libera! – прогремел голос громады, скребущей рогатой головой низкие небеса. – Я – Чёрная Королева! Падите ниц передо мной! Или же порадуйте… – она облизнула губы змеиным языком, – своими страданиями.