– Да фланец на заднем мосту ослаб, госпожа генерал-квартирмейстер! Сейчас поддомкратим и подкрутим!
Мурцатто перевела взгляд на солдат. Тощие мальчишки тяжело дышали, а серая военная форма на них вся потемнела от пота.
– Капрал Ферро, помогите солдатам, – приказала Мурцатто.
– Да я бы с радостью, госпожа, – отозвался капрал и схватился за поясницу, – да только прихватило что-то. Ревматизм!
– Капрал Ферро, я надеюсь, что это не очередная попытка избежать сражения…
– Да когда я…
– Всегда! – отрезала Мурцатто. – Но на этот раз не ждите послаблений! Если я не увижу вашу тачанку у Рипаха, то вы пойдёте под трибунал по обвинению во вредительстве. Хватит. Мне надоели ваши оправдания!
Капрал снял каску и опустил голову. Он ответил:
– Мы доберёмся до Рипаха, госпожа. Обещаю!
– Жду.
Повеса почувствовал настроение хозяйки и сорвался с места чуть быстрее обыкновенного, но до слуха Мурцатто всё равно долетел шёпот:
– Вот пизда…
Мурцатто даже вздрогнула, но не стала возвращаться. Она поскакала к центру колонны, где надеялась встретить Густаво Ди Адольфо.
Через несколько минут она, наконец, разглядела гаккапелитов. Если обычные кавалеристы Смолланских Страдиотов мчались в бой налегке – не все даже бронежилеты надевали – то эти воины облачались в кирасы и глухие шлемы. Телохранители генерала напоминали древних стирийских рыцарей, но только внешне. Тяжёлую броню так просто не пробьёшь, а внешний слой композитных доспехов ко всему прочему ещё и рассеивал тепло излучателей. Убить такого всадника – та ещё задача, учитывая, что он не будет стоять на месте и вооружен не хуже, чем защищён.
Повеса – игривый и бойкий конь, но рядом с чудовищами гаккапелитов он всегда терялся. И немудрено, потому что и Густаво, и его телохранители, и почти все высшие офицеры страдиотов предпочитали генномодифицированную породу – дар Корпусов Смерти Крига во время Бретенфильдской кампании. Таких зверей даже лошадьми можно назвать только с большой натяжкой: в холке выше далеко немаленького Повесы приблизительно на пятнадцать сантиметров; куда тяжелее; никакой шерсти, а только бугры и жгуты крепких мышц, покрытых плотной бледной кожей; копыта видоизменились так, что напоминали когти; из пасти чудовищ торчали изогнутые клыки.
Кони гаккапелитов не обратили на появление далёкого собрата никакого внимания. Повеса опустил голову и сбавил ход, поэтому Мурцатто наклонилась и погладила его по шее.
– Спокойно. Всё хорошо, – прошептала она.
Мурцатто поднялась и встретилась взглядом с Густаво.
– А! Мадемуазель! Прекрасная новость: Беренгарио отбросил передовые части фон Валлена! На рассвете мы сокрушим Лигу!
– Господин, я получила данные с ближайшей метеостанции. Близ Люцена последнюю неделю не утихали дожди, а завтра обещают туман!
Густаво усмехнулся и проговорил:
– Милая Мурцатто... на Норгороде-III пришлось спешиться, потому что кони утопали в грязи, а на Тивине облако пепла извергающегося вулкана покрыло всё поле битвы. Я не боюсь тумана! В конце концов... я – Вьюга.
– Тогда прошу… хотя бы сами не ходите в атаку, господин генерал. Вы, наверное, и представить себе не можете, какое влияние оказываете на…
– Конечно, могу. И представляю. У меня всё в порядке с фантазией, – улыбнулся Густаво. – Но… – улыбка исчезла, генерал вздохнул, – с возвращением на Стирию моя популярность среди солдат падает с каждым днём. Я опасаюсь худшего, если прекращу появляться на поле боя.
– Нет. Не может быть!
– Вы хорошо выполняете свои обязанности, генерал-квартирмейстер, но следите ли вы за настроением подчинённых?
– Я… я, в общем… занята… всегда.
– Печально, но факт, – произнёс Густаво, – рьяные и неудержимые страдиоты устали. И я тоже устал. Мне сто семь лет, мадемуазель. Завтра я хочу переломить хребет Лиги. И, с подачи фон Валлена, у меня высокие шансы победить.
– Пожалуйста, господин.
– Мне льстит ваша забота, но… Я – Густаво Ди Адольфо, генерал армии Империума. Я бился против огненного демона эльдаров, сокрушал мрачную пирамиду некронов и ревущие мусорные горы зеленокожих. Меня не пугает солдатня фон Валлена! Это я их пугаю! Это я завтра одержу победу!
Мурцатто не нашла, что сказать, а лицо Густаво превратилось в холодную свинцовую маску. Он произнёс:
– Вы – молодая девушка, мадемуазель. Я понимаю, вам сложно взять вверх над чувствами, но, пожалуйста, ради меня.
Он помолчал немного и добавил: