Едва они съели мармеладки, как в сундуке появились две ледяные бутылки воды — и это было прекрасно.
Потом Драко лежал на песке, Гермиона рядом и, наконец, она сказала:
— Я иду купаться!
На ней простое черное белье, сойдет за купальник — решила Гермиона.
— Я что, зря подглядывал? — проговорил Малфой, наблюдая, как она раздевается. — И вообще мне нравится, как ты выглядишь без одежды.
Но Гермиона уже не слышала его. Она бежала к воде.
Как же хорошо броситься в прохладную воду после того, как вдоволь погреешься на пляже. В такие моменты даже Малфой не кажется раздражающим… раздражающе-красивым. Не бесит даже то, что он опять пялится на нее, как делал это постоянно вот уже… сколько она уже его начальник? В общем, ее уже не раздражало, что он пялится… совсем… раздражало только то, что он просто пялится и никогда ничего не делает. Может, ей тоже испечь печенье? Или его чистокровные принципы не позволяют ему встречаться с маглорожденной? Впрочем, все равно…
Гермиона покачивалась на волнах.
— У тебя лифчик просвечивает, — сказал Малфой, появляясь в воде рядом с ней, мокрый и довольный.
— Драко, не знаю как деликатнее тебе сказать… но ты это… загорел…
— И?
— Теперь тебя не примут обратно в аристократию… — она попыталась сдержать смех…
— То есть это единственная причина, почему меня не примут снова в аристократию? А как же поцелуй с маглорожденной волшебницей?
— Твой кокос явно перебродил на солнце, — ответила она.
Малфой вдруг оказался рядом. Гермиона почувствовала, как наперекор ее воле, все внутри сладко переворачивается. Она посмотрела на его губы.
— А че это вы тут делаете?
Невилл Долгопупс стоял на берегу и смотрел на них.
— Долгопупс! — заорали они вдвоем.
Но он уже снова растворился в горячем воздухе.
— Итак, вы прошли второй этап! И, кажется, выжили! — Голограмма Гарри просияла над ними. — И каковы червячки на вкус?!
— Я его ненавижу, — пробормотал Малфой.
— Кажется, я теперь тоже.
— Вы успешно справились с предыдущими заданиями. Теперь вам предстоит выполнить третье! Самое простое. Вам надо построить Хогвартс из песка!
— Всего-то! — язвительно сказал Малфой.
— Удачи, дорогие Гермиона и Рон.
— Я не Рон!
Голограмма Гарри исчезла.
— Построим замок, и мы свободны, — сказала Гермиона.
— А мне тут уже начало нравиться.
Солнце уже не пекло так сильно. Песок все еще был теплым, почти горячим. Строить замок было не самым плохим занятием. Точнее это было одно из лучших занятий, которым ей пришлось заниматься в последнее время. Пересыпать песок между пальцами, лепить башни и отключаться от мыслей, которые обычно ни на секунду не оставляли в покое. Не думать ни о чем. Слушать, как волны шепчут берегу какой-то романтический бред.
Малфой лепил башню старост. Сосредоточенный, задумчивый, со складкой между бровей, он казался очень красивым. Он помогал с квестом, хотя мог бы лечь под пальмой и просто наблюдать, как она делает все сама. Гермиона почувствовала какое-то очень приятное чувство по отношению к нему, больше, чем просто очарованность его внешностью. И когда он поднял на нее взгляд, Гермиона ему улыбнулась. Малфой улыбнулся в ответ.
— Грейнджер! Осторожнее!
— Что?
— Не наступай.
Она, все еще находясь в своих мыслях, неудачно поставила ногу, поскользнулась и опустилась прямо на замок, и, кажется, снесла Астрономическую башню.
— Слушай, — сказал Малфой, осматривая наполовину разрушенный замок, — а к черту это задание…
— Нам надо доделать замок, чтобы вернуться.
— Его все равно смоет прилив…
Малфой подошел и помог ей подняться.
— У тебя веснушки, — сказал он, стоя так близко, что она могла бы коснуться его грудью.
Его пальцы коснулись ее плеч, стряхивая с них налипший песок. Слишком нежно. Слишком мягко. Слишком чувственно. Скользнули по руке. Раз-другой. Гермиона вздрогнула всем телом.
Кажется, это место было зачаровано. Потому что теперь Малфой, потянувшись к ней, не удержался на ногах и они повалились на песок. И, похоже, разнесли к черту замок.
Теплый песок под нею, заходящее солнце, серые глаза, в которые она погружалась сейчас, как в море, и это было более волнующе и чувственнее, чем…
Хлопок. С неба посыпались лепестки.
— Вы победили! Вы выжили! Рон и Гермиона, поздравляем! — донеслось до них.
— Блять, — зашипел Малфой, поднимаясь.
— Ты не Рон! — закричал Гарри. Теперь он был не в виде голограммы, а из плоти и крови.
— А ты только заметил?
Рядом с Гарри стояли Джинни, и Джордж с женой, и Луна с новым парнем, и приятели Гермионы с министерства.
— Гермиона, мы приготовили вам с Роном сюрприз… — встрял Джордж. — Отпуск для двоих…
— А ты лежишь под этим, этим… — запинаясь сказал Гарри.
— Мы расстались с Роном, — пришлось признаться ей.
— А че это вы тут делаете? — из-за пальмы появился Невилл.
— И не говори мне больше, что я не выбираю приключения, — сказал Малфой, кидаясь к Невиллу.
— Не одолжишь маховик?
— Еще чего, Малфой!
— Пожалуйста, Невилл, одолжи нам маховик, — попросила Гермиона.
Долгопупс снял с шеи цепочку с маховиком и протянул ей.
— Куда? — прошептала она Драко.
— В этот же день, когда мы тут появились!
Гермиона крутанула маховик.
Снова ярко светило солнце, они стояли под пальмой, как когда только очутились на острове, а вокруг никого.
Малфой провел по ее лицу ладонью, смахивая песчинки, потом запустил пальцы в спутанные кудри, притянул ее лицо к своему — и поцеловал. На его губах чувствовалась соль. В его волосах песок. Его кожа горячая. И Гермиона тонула в ощущениях. Оторвавшись на секунду от поцелуя, Драко прошептал ей в губы:
— Так чем нам надо было заниматься под пальмой, чтобы оттуда посыпались кокосы?