Дав себе мысленную оплеуху, Габриэль отогнал ступор и склонился над отцом Анатолио. Тот не дышал. Из-под полуприкрытых век поблескивали белки. Пульс тоже не прощупывался — в первые секунды. Потом он внезапно забился с бешеной скоростью, и поп, хрипло вздохнув, распахнул глаза и невидяще уставился на капитана.
— Отец Анатолио! — резко спросил тот. — Вы меня слышите? Как самочувствие?
Тот поморгал и медленно поднял руку с по-прежнему зажатой в ней рукоятью Стабилона.
— Что случилось? — хрипло спросил он. — Почему я…
— Что вы помните последнее? — спросил Габриэль, помогая ему сесть.
— Мы стояли на палубе, и я молол языком… — дрожащими пальцами поп ухватил по-прежнему свисающую с шеи цепочку и с третьей попытки вставил в ее зажим небольшое отверстие в верхней горизонтальной планке Стабилона. — Дальше?
— Похоже, святой отец, вы мне жизнь спасли, — Габриэль криво ухмыльнулся. — Корабль внезапно влетел под кольчона второго типа, двигатели заглохли, волюты появились. Ну вы и отмахивались же от них! Десятка два зарубили, не меньше. Потом одна или две превратились в хлопья и свалились вам на голову. Ну, а потом все вдруг сразу кончилось. Так как вы себя чувствуете? Я сейчас сбегаю, найду матросов, чтобы вас до лазарета дотащить. В одиночку, уж извините, не справлюсь.
— Обойдусь… без матросов… — просипел отец Анатолио. Он ползком добрался до люка и с трудом поднялся на ноги, перебирая руками по его металлическим ребрам и колесу замка. Габриэль поддержал его под плечо. Болтающийся Стабилон громко лязгал по металлу. — Хреново мне… малыш… ох, хреново… как бы не сблевать… Только не хреновее, чем наутро… после кое-каких попоек… с братьями… Добреду. Веди к коновалу, безбожник…
Мертвенно-спокойный снаружи, внутри корабль напоминал дом с взбудораженными привидениями. Электрические лампы не горели — вообще, даже аварийное освещение. Габриэль вспомнил отчеты — в последние декады кольчоны хотя и перестали убивать накрытых людей, все равно досуха высасывали батареи. Похоже, сейчас с эсминцем случилось то же самое. Однако тут и там на переборках светились химические огни в пластиковых трубках. Их резкий зеленовато-белый свет придавал лицам сломя голову бегающих матросов вид свежевыкопанных трупов. К чести экипажа, паники не наблюдалось. Командиры негромко отдавали приказы, в основном сводившиеся к отправке вестовых с рапортами на мостик, а матросы умудрялись бегать хотя и сломя голову, но не запинаясь и не снося переборки в неверных тенях химического света. Даже в массивного отца Анатолия никто не врезался, хотя тот заполнял собой узкие коридоры почти полностью. Доведя его до лазарета, к счастью располагавшегося неподалеку, Габриэль сдал боевого церковника на руки врачу, тут же выставившего капитана за дверь, и снова выбрался наружу — к тому месту на баке, где, надежно привязанный (кажется, правильно говорить "принайтовленный"?), стоял его контейнер с секретным шифровальным компьютером. Снаружи он выглядел как и прежде — невзрачный ящик с ребром в три метра, сделанный из крашеного зеленым гофрированного железа. Печать на замке оставалась нетронутой — и то, с каких пор волюты стали интересоваться печатями? А что там внутри, станет ясно лишь после распаковки. Конечно, все комплектующие надежно изолированы пакетами из антистатической пленки — но капитан прекрасно помнил электронные блоки в маленьком музее своего департамента: новенькие, без единой царапины — и безнадежно не работающие после столкновения с волютами: просто электроны на границах слоев перестали вести себя так, как положено. Если компьютер испортился в той же манере — вся миссия пошла псу под хвост. Декада потеряна, плюс время на возвращение, ну, а потом ехать с новой установкой, которую раньше, чем через сезон, не соберут.
Ходер! Ходер!! Ходер!!! Ну откуда такая невезуха, сто каццо в рот Креоду?
По полутемным коридорам Габриэль добрался до капитанского мостика. Там стоял приглушенный гам голосов: вестовые по очереди рапортовали старшему помощнику, и, судя по длинной их очереди, просвета, куда мог бы вклиниться шифровальщик, не предвиделось еще долго. Где капитан корабля? Куда он делся?
— Где капитан? — громкий голос рядом словно озвучил его мысль. — Я спрашиваю, где капитан корабля?