– А где сейчас ваш сын? – Уотсон пригубила кофе.
– Вообще-то, у бабушки с дедом в Бате. Не хотелось для него лишнего стресса, пока ищу ему школу. А так Луи прямо сейчас в шотландском пансионате «Все могу», я оплатил неделю.
До чего ловко сочинял, аж сам удивился.
«Ты назвал его по имени, – шепнул голос в голове. – Ну и растяпа!»
Черт возьми, и правда! А всему виной Уотсон. Расшевелила что-то в душе, вот и потянуло впервые за много месяцев поговорить о сыне с реальным человеком…
– Нора только-только оттуда! – ответила она. – Скажите, замечательное место? Она только о центре и говорит.
– Если не секрет, почему вы отдали ее в местную спецшколу?
– У нее прогрессирующая оссифицирующая фибродисплазия. Генетическое. Такая патология у одного на два миллиона. Проще говоря, ее тело медленно каменеет – все ткани организма со временем превращаются в кость.
– Это лечится?
– Увы. Удаление кости только усугубит процесс. Одно успокаивает: Нора умница не по годам. И не скажешь, что ей только одиннадцать. При должной терапии врачи дают лет сорок жизни, вот только риск инфекции…
Фраза оборвалась на полуслове, и Карен устремила взгляд в окно, на дорогу возле кафе. Бруно захотелось взять ее за руку.
– А братья или сестры у Норы есть?
– Нет, она у меня одна.
Ни намека на семейное положение не выдала. Бруно, впрочем, этого и не требовалось. Он уже знал все о ее муже.
– А моя жена умерла. Мы с Луи вдвоем остались.
В этот момент заголосили ее смарт-часы.
– Ой, а который час? – спохватилась Уотсон. – Вы извините, у меня стоматолог на двенадцать…
Она уже достала кредитку из сумки.
– Нет-нет, я заплачу́. – Бруно придержал ее руку. – Это за советы насчет спецшколы.
– Ну нет, я так не могу.
– Давайте вы в следующий раз, а?
Карен на секунду – очень долгую секунду – поймала его взгляд. Сердце у Бруно тут же подскочило раз, другой, третий. Собравшись с духом, она заговорила не сразу.
– Если вы не заняты в среду после обеда, мы с Норой запланировали пикник у реки, где тогда встретились с вами. Приходите к четырем, посидим.
– С радостью! – ответил Бруно с неожиданной для себя искренностью. – Тогда до среды.
Уотсон хотела пожать ему руку, но он по ошибке подался вперед чмокуть ее в щеку. Она поздно спохватилась и на автомате повернула голову не в ту сторону; в итоге оба приникли друг к другу губами. Карен, сконфуженная не меньше Бруно, вывела собаку на улицу и зашагала по дороге.
– Ну ты и олух! – раздалось из-за плеча.
Рядом стоял Роджер Макалистер, покойный директор фармацевтической компании, совершившей прорыв в области борьбы с раком. Его ученые секвенировали геном раковых клеток и вдобавок разработали препарат, чем вывели лечение онкологии на новый уровень. Макалистер, впрочем, все скрыл от общественности: прежняя долгосрочная терапия давала хороший доход. Самое примечательное, что и закон оказался на его стороне.
– Кончай лыбиться, – продолжил он. – Почему она еще дышит? У тебя столько возможностей было, ссыкло…
Бруно молчал. Отголоски в последнее время поделились на два лагеря: одни стояли за него, других крайне возмущало его бездействие. Виной всему опять была Уотсон – чем ближе Бруно ее узнавал, тем вернее презрение уступало место пониманию. Убить Карен рука уже не поднималась. Он придумал новый план мести, но пока что не в деталях.
– Я пока не могу, нужно время… – начал Бруно.
От Макалистера пахнуло могильным холодом.
– Напомнить, зачем ты сюда явился? Мужик ты, в конце концов, или нет?
Перед глазами у Бруно встала Нора в инвалидном кресле. Макалистер это знал.
– Двух юристов вспомни. На их семьи ты плевать хотел, – напомнил он. – У регбиста тоже, наверное, были дети, как по-твоему?
– Не знаю.
– Не знаешь. И знать не хотел. Собирался убить их одного за другим, а теперь обмяк… Из-за чего? Да только потому, что у нее тоже ребенок неполноценный. Это ее не спасет, слышишь меня?! – На этих словах Макалистер исчез.
Вернувшись домой, Бруно поднялся в эрзац-спальню Луи и сжался в комок на кровати с отчаянным желанием ощутить запах сына на простынях, почувствовать его головку на своей руке. Он бросил взгляд на потолок в надежде разглядеть флуоресцентные звездочки, но час для них был еще слишком светлый.
– Загадаем желание? – временами спрашивал Бруно при виде них.